Афиша: Евгений Григорьев.
Дата: 13 декабря 2024 — 9 февраля 2025
ТИАМ, Дом Крафта (проспект Ленина, 25).
Песня – исключительно многоликий творческий жанр. Он присутствует и в литературе как разновидность лирического стихотворения, сочиненного для пения. Служит одной из популярных форм вокальной музыки, неразрывно объединяющей мелодию и поэтический текст. Оказывается важным проявлением устного народного творчества, нередко обозначая эпическое фольклорное произведение, которое бережно сохраняется в народной памяти из поколения в поколение. Для восприятия и представления насыщенного и разнопланового искусства Татьяны Алексеевны Мавриной (1902–1996) слово «песня» очень подходит. Родившаяся в Нижнем Новгороде и прошедшая в 1920-е годы модернистскую школу Вхутемаса-Вхутеина, где училась в основном у Фалька, она была яркой участницей всех трех выставок довольно интересной группы «13», проходивших в 1929, 1930 и 1931 годах. Наряду с такими художниками, как Н.В. Кузьмин, В.А. Милашевский, Д.Б. Даран, Б.Ф. Рыбченков, Л.Я. Зевин, О.Н. Гильдебрандт и другие, Маврина была серьезно озабочена развитием эмоционально открытого, пластически раскрепощенного, быстрого по темпу и ритму рисунка, свободного от строгих академических канонов.
Далее, как справедливо писала еще в 1986 году один из исследователей творчества этой группы искусствовед М.А. Немировская, Т.А. Маврина «по праву занимает достойное место в советском искусстве и как своеобразнейший иллюстратор-сказочник, и как оригинальный живописец. В творчестве Мавриной причудливо и органично сплавлены традиции иконописи, лубка, народного искусства, глубокое знание достижений мировой живописи и графики с меткой наблюдательностью, непосредственным и живым увлечением окружающей жизнью». Немировская также верно подмечает устойчивые черты искусства художницы: «непосредственность видения, веселая насмешливость в восприятии жизни, артистизм исполнения». Все эти качества нашли отражение и в ее многочисленных иллюстрациях к русским сказкам и сказочным поэмам А.С. Пушкина, за которые Мавриной в 1976 году была присуждена престижная премия Г.Х. Андерсена и золотая медаль за международный вклад в дело иллюстрации детских книг.
Искрометная и невероятно творчески продуктивная натура художницы, ее неразрывная связь «с уголками своей детской души» (по меткому наблюдению одного из организаторов группы «13» Владимира Милашевского) стали не только залогом созданного ею изобильного графического и живописного наследия. Не зря вспоминала коллега и подруга Мавриной Ольга Гильдебрандт, что «при виде ее работ – удивительное богатство “всего-всего” – разного, различного между собой материала работ – настоящее плодородие!..» Но те же самые личностные особенности были истоком невероятной щедрости мастера, и, прежде всего, по отношению к окружавшим Татьяну Маврину близким ей по духу людям. Именно таким человеком стал обладатель показанной на выставке коллекции — доктор медицинских наук Владимир Викторович Цурко. Его собрание цветных и черно-белых графических «картин и картинок» (как выражалась сама художница) явилось результатом непреходящего желания Мавриной постоянно дарить «на счастье» (так подписывалось на обороте листов) зримые свидетельства своей неуемной игровой и даже нередко озорной фантазии и веселого вдохновения.
В этот отобранный с большой любовью, естественно сложившийся и завидно содержательный «подарочный фонд» вошли в основном станковые произведения Мавриной конца 1950-х – 1980-х годов. Здесь присутствуют и знаменитые феерически пышные разноцветные букеты, которыми художница много занималась в поздний период творчества; и трогательные акварельно -легкие московские пейзажи с забавными людскими сценками; и абрамцевские природные мотивы с их зелеными лугами и перелесками; и комично смешливые женские портреты с ню; и сказочно трактованные загадочные звери; и быстрые тушевые рисунки наездников; и прянично нарядные контурные зарисовки уютных волжских городков и еще много-много всего другого… Такому интригующе увлекательному визуальному ряду графики Мавриной вполне соответствуют выводы, точно сделанные опять же Гильдебрандт: «Портреты на ее рисунках слегка скомикованно похожи. Звери полны симпатичности. Природа – живая и при самой лубочной обостренности – будто шевелится и даже пахнет».
Одним словом, все эти работы, наглядно раскрывающие ключевые тематические разделы творчества мастера, своим стройным и празднично задорным хором действительно как бы сливаются в чудесной и звонкой песне, а ее хорошо узнаваемые переливы и оттенки, в свою очередь, доносят до зрителя самозабвенно радостное и неизменно бескорыстное искусство Татьяны Алексеевны Мавриной.
Елена Грибоносова-Гребнева, кандидат искусствоведения
Биография Татьяны Мавриной
Татьяна Алексеевна Маврина (Лебедева) родилась в 1900 году в Нижнем Новгороде, в семье педагогов Алексея и Анастасии Лебедевых. Мать, чью девичью фамилию художница с 1930 года использовала в качестве псевдонима, происходила из дворянского рода.
В 1921—1929 годах училась во Вхутемасе-Вхутеине, где её наставниками были Николай Синезубов, Герман Фёдоров, Роберт Фальк. Состояла в знаменитом объединении — группе «13». Вышла замуж за одного из его основателей, художника Николая Кузьмина.
После окончания училища писала в эстетике быстрого рисунка, беглого, но крайне живого эскиза, экспериментировала с композицией и цветом, развивая приёмы импрессионистов и постимпрессионистов. В 1930-е годы, как и многие вхутемасовцы, подверглась обвинениям в формализме. Нашла свою нишу в книжной графике.
В послевоенные годы выработала яркую и открытую манеру, близкую примитивизму, древнерусскому и народному искусству. Продолжала заниматься книжной иллюстрацией, оформив более 200 книг.
В 1976 году получила престижную международную премию имени Ханса Кристиана Андерсена, (став в итоге единственным её лауреатом среди советских художников).
С 1981 года — Заслуженный художник РСФСР.
В конце 1980-х годов, после смерти мужа, почти не покидала свою квартиру, принимала гостей и много писала – чаще всего цветочные натюрморты и фантазийные композиции.
Скончалась в августе 1996 года. Похоронена в Москве.
Вернисаж (фотоотчет Дениса Бычихина)
Вернисаж (фотоотчет Артёма Лоскота)
О Татьяне Алексеевне Мавриной, какой я ее знал, и разговорах с ней об искусстве и жизни
Из заметок Владимира Цурко – врача и коллекционера.
Эти заметки есть жест доброй воли высказаться о Татьяне Алексеевне Мавриной, выдающейся художнице, с которой многие годы меня связывала дружба и разговоры об искусстве, о ее «картинах и картинках», наконец, о ее жизни вместе с другом и мужем, «с добрым и гармоничным» художником Николаем Васильевичем Кузьминым. Судьба их свела в конце 1920-х годов, незадолго до первой выставки молодых художников «Группы 13». Николай Кузьмин и ввел меня в семью: наше с ним знакомство состоялось в одну из первых недель моей работы в поликлинике МОСХа. Надо отметить, что мое тесное общение с Татьяной Мавриной началось уже после смерти Николая Васильевича, и стало частым, почти еженедельным. С ней было интересно: говорили в основном о живописи, в том числе, о ее собственной. Мне кажется, что тему разговоров она обдумывала заранее, впрочем, как и все события в течение дня, легкомыслие не было ей свойственно. И только потом звонила мне и приглашала навестить. При этом она часто ставила задачу, к примеру, принести фрукты на мой выбор для натюрморта или нарвать цветов из разряда сорняков по пути от метро «Аэропорт» до ее дома. Что я и делал, и чему она всегда радовалась и благодарила. А через неделю я видел эти цветы уже нарисованными на многочисленных листах.
Она любила показывать мне сделанное за день, два или пять, в зависимости от того, сколько времени мы не встречались, причем делала это с нескрываемым лукавством, заглядывая в глаза и читая реакцию по выражению моего лица, оценивая более его, чем сказанные мною слова. Да и какие слова я должен был подобрать, когда очередной раз душу охватывал восторг от увиденного. Я тогда не вполне осознавал, что многое было показано мне первому. Прощаясь, мы практически всегда договаривались о следующей встрече.
В последние годы Татьяна Алексеевна часто говорила, что ее жизнь состоит из воспоминаний о своих друзьях и знакомых, с которыми ее связала судьба. Она часто вспоминала свою семью, детство, отца Алексея Ивановича Лебедева, который много работал и привил страсть к труду своим детям, каковых было четверо. При этом она отмечала, что отец оставался большим ребенком и разговаривал с детьми на равных. Почти при каждой встрече Татьяна Алексеевна расспрашивала о моих дочерях и жене Наташе, употребляя свое любимое словцо «домочадцы». Они никогда не встречались, но при этом она часто к праздникам подписывала своей рукой и дарила им живописные работы или книги. Из этих подарков постепенно складывалась наша семейная коллекция. Наше общение, несмотря на разницу в возрасте, строилось на обоюдной симпатии. И я благодарен судьбе за то, что в моей жизни случилась встреча с талантливым, самобытным художником, ни на кого не похожим человеком, каким была и остается в моей памяти Татьяна Алексеевна Лебедева-Маврина.
Цурко Владимир Викторович – доктор медицинских наук, профессор Государственного научно-исследовательского медицинского университета им. Н.И. Пирогова, коллекционер.
Послания из сказочного мира
На бумаге причудливая, но отточенная форма оказывается сродни гербарию. Поэтому эротика Обри Бердслея неотличима от смерти, а русалочьи волосы модерна («Русалка пела, дичь ждала», писал Константин Вагинов) очень скоро выродились в ар деко, в поэму квадратов (что само по себе оксюморон, ведь в простейших геометрических фигурах нет эмоциональности и, соответственно, поэзии).
В знаменитом эссе «Руина» философ Георг Зиммель писал, что когда здание становится руиной, это значит, что материал освобождается от диктата архитектора и строителя, то есть от навязанной ему формы. Но эскиз противоположен руине, он демонстрирует не интенции материала, а власть художника над ним. В жестких контурах предмет застывает, теряет способность к росту и развитию и начинает умирать. Эскизная же форма способна передать как становление, так и исчезание, развоплощение. Рука художника, работающего с плоскостью, подобна руке скульптора, действующего в трех измерениях: и тот, и другой высвобождают объект из косной материи, показывая, как он рождается у нас на глазах. Вместо мимесиса, подражания природным формам, художник показывает, что способен подражать самой творящей силе природы. Все течет, все изменяется и формы живого – в первую очередь.
Если Бердслей – это жесткость хотя и плавных, но навсегда застывших форм, то Татьяна Маврина – мягкость живой формы. Мягкими предстают не только волшебные создания, но и постройки старой Москвы.
Творчество Мавриной ассоциируется преимущественно с иллюстрациями к русским сказкам. Но сказка глубже, чем кажется. Сказка – всегда про развитие персонажа и про изменение ролей. Она повествует не о чудесах, не о том, как X ударился оземь и обернулся Y, а о становлении героя. Все дарители и чудесные помощники, чьи функции скрупулезно расписаны Владимиром Проппом в «Исторических корнях волшебной сказки», нужны для того, чтобы герой, пройдя все испытания, сумел бы по-настоящему стать самим собой. В этом смысле трудно найти более антитрадиционную сказку, чем кэрролловская «Алиса в стране чудес», где главной героиней движет голое любопытство, и она наблюдает всех странных персонажей исключительно извне, сама ни на йоту не меняясь. Алиса психологически ригидна (пусть даже эта ригидность оборачивается принципиальностью и помогает ей – как это происходит в сцене абсурдного суда, завершающей пребывание в волшебной стране), герой же народной сказки пластичен.
Но не только герой пластичен и открыт к изменениям. Точно так же ведут себя и предметы сказочного мира, о которых заранее не известно, простые ли это вещи, или скрывающиеся от посторонних глаз помощники, которые для тех, кто не вовлечен в сюжет – не более, чем камни и ветки. Однако люди, о чем-то интенсивно размышляющие, часто замечают, что подсказки могут прийти с самой неожиданной стороны или принять столь же неожиданную – вплоть до нелепости – форму. Так Шерлок Холмс, пытающийся раскрыть преступление, вдруг слышит самую банальную реплику Ватсона, и неожиданно для читателей все обо всем понимает.
Владислав Дегтярёв, культуролог.
СМИ о выставке
Интервью начальника нашего отдела по связям с общественностью Дениса Бычихина программе «Вести FM -Тула»