Содержательную часть концепции разработал известный социолог и искусствовед Анатолий Голубовский (Москва). Сфера ответственности ТИАМа — город и горожане, городская среда и городская коммуникация, городская преемственность и городская перспектива. Актуальное позиционирование ТИАМа лежит в русле «музейного манифеста» лауреата Нобелевской премии по литературе, автора Музея невинности в Стамбуле Орхана Памука: «Огромные дворцы, властвующие над кварталами и городами, не показывают наши души, наоборот — они их стесняют. Человеку ближе идея скромного музея, который превратит квартал, улицу, дома, магазины — словом, все вокруг, — во фрагмент музея!».
Ближайшими аналогами нового ТИАМа и являются Музей невинности в Стамбуле, Музей Москвы, Музей истории Екатеринбурга, Музей народной культуры в Осло, Музей трущоб в США.
Архитектурная концепция разработана проектным бюро «архитекторы асс» (Москва). Главный принцип реконструкции музея строится на контрасте: с одной стороны, максимальное сохранение исторических элементов архитектуры, а с другой – отказ от стилизации «под старину».
Концепция предполагает связать Дом Крафта и Дом Белявского подземным переходом, увеличить почти вдвое выставочные пространства, создать «аптекарское» кафе, медиатеку и детский центр. Двор ТИАМа, где уже сейчас «винтажные» стены соседствуют с современными инсталляциями, сохранит атмосферу романтичной «запущенности» и артистического беспорядка.
Когда речь заходит о достопримечательностях г. Тулы, я всегда «ЗА» новые памятники, арт-объекты и т.д. В данном случае у меня появляется небольшой страх — два здания исторического значения связывать подземным переходом…. Неизвестно, как отреагирует фундамент на этот аргумент…. + тут надо будет и гидроизоляцию делать хорошую и вентиляцию….
Что касается восстановления аварийных помещений и создание кафе, библиотеки -конечно, да! Только кафе должно быть антуражное и от него не должно веять коммерцией, а должно веять именно атмосферой… Одежда персонала, старинные и креативные рецепты, посуда.
Может чуть-чуть добавить мистичности. Рекомендую съездить в Санкт-Петербург, в музей «НЕ Правды», там очень хорошо концентрируется идея и заряжается атмосфера…
Интересно было бы пару помещений переоборудовать под живой квест.
P.s. Готов войти в Общественный Совет по модернизации и быть вам полезен. Чем больше туляков и гостей города будет вовлечено в процесс, тем больше людей проникнутся идеей музея, какие-то воплощенные идеи будут считать своим детищем, и приводить друзей в этот народный музей, народную площадку.
В музее главное — не то и не там. Не залы, не экспонаты, не фонды и даже не стратегия репрезентации. Главное — образ музея. В ГТГ, к примеру, главное — терем. Он — образ того ларчика с сокровищами, не пересчитав которые, русскому человеку и жизнь не впрок.
Удивительно ли, что название «Новая Третьяковка» так туго приживается к угловатому объекту на Крымском Валу?! Не терем он. Не ларчик. Никаких девочек там не сидело. Никаких персиков не лежало. Одно название.
Тульский историко-архитектурный музей безОбразен. С ударением на «О», а не как сложилось. И поэтому — безвиден. А поэтому — почти пуст. С этим можно и дальше как-то жить, но лучше этого не делать, потому что лучше что-то делать, чтобы жить без как-то.
Потому что не пуст. Потому что виден. И потому что обида берёт.
Да, ТИАМ — единственный историко-архитектурный музей в стране. Все другие историко-архитектурные музеи — историко-архитектурные музеи-заповедники. Каждый из них «пристёгнут» к какому-либо местному сокровищу. Масштаб сокровища варьирует от всероссийского до вообще (список ЮНЕСКО). Вот, например, Костромской ИА и ХМЗ: Ипатьевский монастырь + гостиный двор с каланчою + художественный музей + музей ещё чего-то там неизбежного. Комплект.
ТИАМ — некомплект. С сокровищем не сложилось. Есть, правда, усадьба, но она — не тут, и поэтому не считается. Образ музея может обойтись и без конкретного сокровища, но тогда нужна сокровищница (коллекция/репутация). С сокровищницей тоже не ахти. Определение «историко-архитектурный» обладает повышенной растяжимостью, но повышенной наполняемости фондов это полезное качество не гарантирует.
Да, ТИАМу «перепало» два здания в историческом центре города. Да, оба они с историями. Но истории — сами по себе, здания — сами по себе. Они — то, что просто осталось от прошлого. Или, точнее, досталось. Акт пассивного присвоения лишь акцентирует некое культурное иждивенчество. Музей как бы арендует у прошлого площади, которые не претендовали на будущее, которое вдруг обернулось настоящим, которое может стать, чем угодно, а может и не смочь.
То, что эта «парочка» оказалась музеем — случайность. Чтобы купировать эффект случайности, абсолютно необходимо культурное вмешательство. Необходима коррекция кармы. Космогонический акт. Или, если не перегибать с патетикой, — надо «пометить территорию».
При этом, даже тактичная архитектурная пенетрация в «затравленный» фрагмент «сплошной фасады» XIX столетия едва ли окажется уместной. Вот — Дрезденский музей военной истории (http://fasadnews.ru/музей-военной-истории-дрезден/).
При помощи клина, секущего «антикварную» наружность, архитектор Д. Либескинд создал мощный и многозначный образ. Раз — и пенетрация оправдана. Но в случае ТИАМа результат пенетрации должен резонировать с определением «историко-архитектурный». А как? Любое, пускай самое затейливое (или, напротив, самое корректное), решение будет «не про то»: почему некое сооружение определённой эпохи (1-й четв. XXI в.), прилаженное к двум зданиям определённой эпохи (последняя четв. XIX в.), должно «обозначать» всю архитектуру / всю историю архитектуры вообще? При этом музей с определением «историко-архитектурный» кичиться этими зданиями оснований не имеет: они — не шедевры архитектурных стилей, которые и сами по себе — не есть высшие достижения архитектуры как искусства. Засада какая-то. Хотя и засада — достижение садово-паркового искусства и ландшафтной архитектуры.
Щадящий вариант (например, атриум) также не вполне релевантен, но уже контекстуально. Некий купол, прикрыв двор музея и «намекнув» на общность двух музейных зданий, во-первых, неизбежно «укажет» музею его место в ряду многочисленных ТЦ и ТРЦ с такими же прозрачными затылками; во-вторых, низведёт его до роли «прихвостня» Тульского кремля, который совсем недавно оснастили таким же «дежурным» атриумом.
Однако связать оба здания необходимо. Должно быть нечто, манифестирующее их общность, их единство, их принадлежность одной институции. Пускай эта связь и будет восприниматься скорее суггестивно, раз уж визуализация заблокирована и исторически, и архитектурно.
Вот поэтому-то туннель и необходим.
Нет, он никак не «тянет» на образ. Образ можно увидеть, в туннель — только проникнуть. А там — уж как взгляду повезёт. Поэтому туннель глубже.
Он — и сам по себе, и метафора. Знак вмешательства современности в «застоявшееся» прошлое. Знак невмешательства в это прошлое. Самый сильный знак — невидим. Но он сделает видимым то, что невидимо. ТИАМ.
А ещё он — некий иронический комментарий к тому, что архитектуру не выбирают. Она — как погода. Хорошая реже, чем остальная. От погоды можно спрятаться внутри архитектуры. От архитектуры можно спрятаться под архитектурой. Там уже ничто не помешает радоваться жизни. Даже архитектура.