Описание фотографий. Оглавление
Фотография № 1
из коллекции Артема Классена, Санкт-Петербург
Я часто говорю, что в наших атрибуциях применяется метод историко-предметного анализа. И я хочу на примере этих двух фотографий продемонстрировать работу данного метода. Обратите внимание на офицера на катере и сидящего под зонтиком за столом. Это один и тот же человек, можно догадаться по чертам лица и даже по форменной одежде. Эти стереопары (как вы видите, они двойные) были обнаружены в окрестностях Петербурга при сносе старинной дачи. Сейчас там интенсивно строят коттеджные поселки и эти дачи просто ломают. Они уже ветхие, к сожалению. Найдена была целая коробка стеклянных негативов, в числе которых было две фотографии этого человека. Точнее сказать, там было две фотографии, на которых запечатлен один и тот же офицер. На одной из них, там, где он под зонтиком, на заднем плане справа стоит какой-то аппарат, на земле лежат стволы, пушечные такие, старинные достаточно, где-то 90-х годов XIX века. Там есть еще ряд фотографий других людей, я не стал вас перегружать. Но видно, что фотография сделана на территории какого-то артиллерийского полигона. Какого, не совсем понятно, но в Питере их было не так много.
Итак, перед нами офицер в сюртуке так называемого гражданского покроя, то есть открытом. В фуражке с белым чехлом. И начнем мы, пожалуй, с фуражки. На фуражке у нас есть, как вы видите, подбородный ремешок. В те годы это было не украшение, а функциональная деталь. Такие ремешки полагались только тем, кто служил в морском ведомстве. Еще иногда в гражданском флоте их носили. Но факт остается в том, что по сочетанию погон, офицерской овальной кокарды и этого ремешка мы можем сделать вывод, что этот офицер служит не в сухопутном, а в морском ведомстве. Открытый сюртук нам говорит о том же. Такие сюртуки носили чиновники, а в сочетании с погонами к началу XX века такие сюртуки носили только в морском ведомстве. То есть, это офицер морского ведомства. На погонах у него один просвет и нет звездочек, то есть, это чин капитана. Под рукой у него выглядывает краешек нагрудного знака. Можно обозначить – это знак гражданского высшего учебного заведения, орел в венке. Такие у нас вводные.
Эта фотография сделана на катере, который идет по Неве. Я, честно говоря, все время забываю, как называется мост на заднем плане. Ну не великий я знаток Питера. Как мы видим, околыш фуражки достаточно светлый. У него сюртук может быть только черного цвета. Такие сюртуки другого цвета быть не могли. Околыш, видимо, красный. Потому что по выбору приборных сукон были околыши либо черные, либо черные бархатные, либо красные. Здесь видно, что он красный. И погоны, обратите внимание, у него достаточно светлые. Потому что они сотканы на белой шелковой основе, это серебряные погоны. То есть это так называемый офицер по адмиралтейству. Он не получил высшего морского образования, военно-морского, но он мог перейти на флот из другого ведомства, мог был произведен из нижних чинов, мог гражданское учебное заведение закончить и так далее. То есть это человек, который не является строевым офицером, судоводителем, даже судовым артиллеристом не является, но тем не менее служит он в морском ведомстве. Итак, капитан по адмиралтейству, красный околыш, то есть общеминистерская адмиралтейская форма и высшее учебное заведение. И судя по тому, что он находится на артиллерийском полигоне, имеет какое-то отношение к артиллерии.
Существует такой документ, как списки офицеров флота. Списки офицеров флота 1904 – 1905 годов были мной проанализированы. Вообще, морских офицеров не так много. Их в начале XX века было всего несколько тысяч человек, от трех до пяти тысяч в разные годы, на всю империю. Внезапно выяснилось, что из капитанов по адмиралтейству подходящий кандидат всего один. И этот кандидат – капитан по адмиралтейству Николай Михайлович Родзевич. Родился он в 1867, по-моему, году. К началу XX века возраст вполне соответствует. Он закончил Горный институт. У него краешек знака о высшем образовании выглядывает, но неизвестно какого именно высшего гражданского учебного заведения. В чине капитана по адмиралтейству он служил артиллерийским приемщиком морского ведомства на Обуховском заводе. То есть то, что сейчас называют военпредами. Занимался приемкой. Обуховский завод изготавливал орудия и снаряды для флота, для морского ведомства. Там, как раз, высшее судоводительское образование не нужно, а вполне достаточно и такого, которое у него было. Горный институт – это солидная подготовка. Как видите, на основании всего двух фотографий, некоторого знания форменной одежды и списка офицеров мы смогли определить личность персонажа. Если кому-то интересно, в Российском государственном архиве военно-морского флота есть коллекция послужных списков. В том числе там есть его послужной список, в нем можно найти исчерпывающие данные до 1915 года. Вот я вам показал, как это работает, в идеале, конечно. Но здесь так звезды сошлись, что мы смогли определить не только чин, место службы, но узнать информацию вплоть до фамилии, а, следовательно, и биографию.
Прослушать комментарий Владимира Глазкова к фотографии:
Фотография № 2
из семейного архива Юлии Широковой
Здесь сразу по покрою мундира понятно, что перед нами солдаты старой русской армии. Такие мундиры – без пуговиц, на крючках, несколько напоминающие простонародную поддевку — были установлены в 1881 году с воцарением Александра III. В марте он стал императором, а уже в ноябре начали армию переодевать в такие, как тогда говорили, полукафтаны без пуговиц. Экономично, очень просто, хорошо пригоняется, но, конечно, вид нравится не всем. В основном в то время критика этой форменной одежды сводилась к тому, что она некрасивая, слишком простецки выглядит. Но, тем не менее, просуществовала она практически 30 лет, то есть до 1907 года. А донашивать ее могли даже чуть позже. И в нашем случае это именно донашивание. Потому что бляха поясная у одного солдата, у правого, с двуглавым орлом. А такие бляхи стали вводиться с 1907 года. В войсках были накоплены огромные запасы старого обмундирования, не по-хозяйски их выкидывать, поэтому их выдавали в носку. В принципе, в таком обмундировании встречаются фотографии даже Первой мировой войны. Когда началась война, обмундирования не хватало, брали со складов все, что было. Но это, скорее всего, все-таки конец 1900-х годов. Это армейская пехота, судя по общему облику мундиров. Видны прямые обшлага, погоны достаточно темные, они, скорее всего, красные, воротники тоже, видимо, красные. Номеров на погонах мы не видим. К сожалению, дальнейшая конкретизация невозможна.
Прослушать комментарий Владимира Глазкова к фотографии:
Фотография № 3
из семейного архива Татьяны Аганесовой
Эта фотография мне понравилась. Вроде бы ничего особенного. Известна примерная датировка – 1916 год. То есть в мире полным ходом идет крупномасштабный военный конфликт. Есть здесь мужчины и вполне призывного возраста. Значит, они либо единственные сыновья в семье, либо единственные кормильцы. Вплоть до конца войны было такое изъятие в Уставе о воинской повинности «единственный способный к труду сын при отце к труду не способном». То есть даже если у тебя живы были оба родителя, но они уже престарелые, сами работать не могут, тебя не имеют права призвать на фронт. И вот одежда у них… Есть предположение, что они занимались строительными или еще какими-то работами: плотницкими, каменными. Дело в том, что во время Первой мировой войны велось очень активное строительство. Чего только не строилось. И мосты, и предприятия в тылу. За два года была фактически создана с нуля целая отрасль промышленности. И требовались землекопы, плотники, столяры, каменщики, то есть рабочие строительных специальностей.
Показательны некоторые лица, будто сошедшие с картин XIX века. Привычка человека держать себя, воспитание. Кое-кто причесан «в скобку». Одежда у всех неброская, небогатая, но она удобная, практичная. Не шикуют люди, зарабатывают тяжелым мужским трудом. Руки, посмотрите, на коленях держит руки такие мозолистые, натруженные руки привычного к труду человека. Таких людей мало кто описывал. Их описывал, например, Иван Шмелев. У него отец был купец-подрядчик. У него это 80-е годы XIX века. Типаж за 30 лет практически не изменился. С одной стороны, законодательство было такое, учитывало, что в тылу тоже кто-то должен работать. С другой, вот то самое рабочее сословие, в котором жива была, росла и развивалась Россия. Именно такие труженики, которые не боятся никакой работы, достойно держатся, выглядят солидно, несмотря на небогатую одежду. Нравятся мне такие фотографии, которые передают дух эпохи. (Реплика из зала: А где сделано фото? Под ногами у них земля? А почему фон нарисованный?) Это не земля, это дощатый пол, а сверху сено набросали. Это просто, чтобы не таскали грязь, положили сено или солому. А задник рисованный, да. Это святое дело. Это студия, но студия опять же небогатая, где обслуживают граждан тоже небогатых. К 1910-м годам они уже могли себе это позволить. А задник имел любой фотограф, даже самый бедный. Более того, эти задники эксплуатировались очень долго. Например, по Туле одно время ходила коллекция фотографий, снятых в 1942 году, в Великую Отечественную. Там какие-то немцы, оккупанты на фоне дореволюционного еще задника. На нем был нарисован пароход и на борту большими буками написано «КРЫМЪ». Что добру-то пропадать? Задник есть и будем работать дальше. Паспарту дореволюционные ходили до 1920-х годов. Тогда не шиковал народ, и любую копейку, любую вещь берегли. И этот задник, может, еще в 1880-х годах рисовал какой-нибудь заезжий живописец.
Прослушать комментарий Владимира Глазкова к фотографии:
Фотография № 4
из семейного архива Юрия Игнатова
Честно говоря, был очень удивлен этим фотографиям. Самодеятельность – это тоже то, что мы благополучно утратили. Это у нас, по-моему, конец 40-х годов XX века. Но подобный снимок можно было сделать с тем же успехом и в конце 30-х, одежда мало менялась. Я помню в праздники, когда собирались вместе, не спеть – это было невозможно. Как это может быть – веселье без песни! Корни этого идут еще из крестьянского пения. Здесь, конечно, самодеятельность уже костюмированная. Самое интересное, что эта рубаха, которая надета на девушке (вот рядом с баянистом), вполне может быть подлинной вещью из бабушкиного сундука. Тогда это было в порядке вещей. Ну не стал бы никто шить это на заказ, когда по бабкиным сундукам еще найти можно. Это, кстати, одна из причин, основная беда дореволюционных вещей и вообще старых: когда они уже дослуживают свой век, но еще не воспринимаются как музейная ценность. Вот 90% их утрачивается именно в это время. Будем надеяться, что эти вещи дожили. И, кстати, эта украинская техника вышивки крестом, её очень хорошо видно, она пришла к нам из Малороссии в конце XIX века. Очень распространилась, потому что простая, дешевая и красиво получается. У нее петухи там какие-то стилизованные. То есть, это уже узор не обрядовый, не когда всякие ромбы, какие-то архаичные узоры, а уже что-то более позднее. Тем не менее, какой-нибудь красно-синий или красно-черный – выглядит очень здорово, очень экспрессивно.
Прослушать комментарий Владимира Глазкова к фотографии:
Прослушать комментарий Владимира Глазкова к фотографии:
Фотография № 5
из семейного архива Лидии Коршуновой
Тоже смотрю и думаю: 30-е или не 30-е… Слава Богу, язык немного научился придерживать. Вон там мужчина сидит в гимнастерке и хромовых сапогах. Комсоставская шерстяная гимнастерка, два Ордена Отечественной войны и Красная Звезда. В первом ряду третий справа. Хромовые сапоги – это явно на войне был, явно офицер. Еще один – в первом ряду третий слева, у него тоже китель военный только с переставленными пуговицами. Это после войны, наверное, сразу. Здесь и по прическам девушек тоже видно. Опять же заметьте: девушки составляют большинство. И это грустная данность. Потому что, как кто-то сказал, «мужиков фронт повыбил». И мужчины-то, в основном, в годах подобрались. Это явно какое-то учреждение.
Вот там на заднем плане очень-очень характерная перегородка. Деревянная рама и стеклянное заполнение — так делали раньше. Большой этаж разгораживается посередине коридором: направо-налево вот такие клетушки. Эти окна для того, чтобы светлее просто в комнатах было. Я такие организации и интерьеры еще помню. К вопросу о трех наградах. Два Ордена Отечественной войны, раз они винтовые, заслужены не ранее 1943 года. Но дело в том, что к этой награде сильно изменилось отношение, потому что в 1985 году Орден Отечественной войны 2-й степени начали выдавать вообще всем фронтовикам, кто остался жив, поголовно. Как такой своего рода отличительный знак. А в войну это была достаточно высокая награда, которую заслужить было непросто. И это вызвало тогда некоторое недовольство у фронтовиков в 1985 году. Кстати, раз у него три ордена, это свидетельствует и о том, что медали тоже имеются. Он по фронтовой привычке надел самое-самое высшее. Это неформальная знаковая система такая была – ордена. В 60-е это вышло из моды, отошло. А так бывшие фронтовики друг другу помогали. И в фильме «Место встречи изменить нельзя» этот эпизод хорошо обыгран. Когда Фокс и Шарапов в первой серии « – Фронтовик? – Фронтовик. – Пистолет есть? – Есть.» То есть, для него человек в военной форме (а у Фокса, по-моему, еще и с орденом) по определению свой. О том, что это переодетый преступник, Шарапов просто не думал. И это было очень хорошо показано. Именно так было! Такое вот фронтовое братство тогда еще существовало.