
Тульский кремль. 1930-е гг.
Тульский кремль. 1930-е гг.
Начинаем публикацию фотографий из альбома туляка Л.А. Карукина (1935–2024). Лев Аронович был интереснейшим человеком, всю жизнь проработавшим в тульской оборонной промышленности. В 1958 г. он окончил факультет «Технология машиностроения» Тульского механического института (ныне ТулГУ), трудовую деятельность начинал на Машзаводе. С 1961 г. более тридцати лет проработал в Тульском научно-исследовательном технологическом институте (ТНИТИ). Его отец, Арон Львович, уроженец Киева, жил в Туле с 1930 г., работал на Тульском оружейном заводе, позднее – в ЦКБ-14, сегодня более известном как КБП (Конструкторское бюро приборостроения). Таким образом, Лев Карукин был потомственным представителем тульской технической интеллигенции, которая играла и продолжает играть важную роль в жизни нашего города.
Как часто бывает у инженеров-оборонщиков, жизненные интересы Льва Ароновича не ограничивались работой. Вся семья – он, жена Алла Борисовна и дочь Галина – увлекалась походами на байдарках, лыжами, велосипедом. Любительской фотографией Лев Карукин занимался с 1950 года. Его первый фотоаппарат – «Фотокор» – ныне хранится в собрании ТИАМа, как и вся обширная коллекция фототехники, переданная в дар дочерью Галиной Львовной, большим другом нашего музея.
В семейном альбоме сохранилось множество интересных фотоснимков, часть из которых была сделана главой семьи, часть – подарена родственниками и друзьями. Все они подробно подписаны и датированы, для многих указаны фамилии их авторов. Просматривая эти фотографии, понимаешь, насколько в семье Карукиных любили наш город и стремились запечатлеть его историю для потомков. Долг нашего музея – поделиться с вами частичкой этой любви и общей памяти о Льве Карукине и его наследии.
Одно из самых ранних фото, хранящихся в альбоме, сделано в 1930-е гг. из окна фабрики-кухни, к тому времени только-только построенной и введенной в эксплуатацию. События революционных и последующих лет не оставили особых следов на застройке Кремля. Богоявленский собор (ныне выставочный центр Тульского музея оружия) еще сохраняет роскошное пятиглавие, утраченное много позднее, в 1950-е, при перестройке здания под нужды Тульского аэроклуба. В советских путеводителях по поводу этого храма пренебрежительно сообщали, что «здание выстроено в псевдорусском стиле и не представляет художественной ценности». Проект храма, составленный в 1853-м архитектором Тульского оружейного завода М.А. Михайловым, изобиловал отсылками к творчеству столичного архитектора Константина Тона. В объемной композиции здания нельзя не усмотреть общих черт с московским Храмом Христа Спасителя, активно строившегося примерно в те же годы. 
К западу от Успенского собора еще возвышается четырехъярусная колокольня, возведенная в 1776-м. Именно на нее были ориентированы многие улицы Тулы, спроектированные по генеральному плану 1779 г., включая главную из них – Киевскую (ныне проспект Ленина). Одним словом, Кремль на фото выглядит почти таким же, как и на старинных открытках. О том, что снимок сделан на полтора десятка лет позже революции, свидетельствует лишь грузовик ГАЗ-АА, широко известная «полуторка», движущаяся в сторону улицы Металлистов. Нижегородский, а позже – Горьковский автозавод освоил их серийный выпуск в 1932-м.
Силуэт еще одного грузовика можно рассмотреть на территории Кремля, между колокольней и зданием электростанции. Труба последней еще возвышается позади башни Пятницких ворот, но из нее уже не идет черный угольный дым, докучавший тулякам три с лишним десятка лет – с 1900-го до 1933-го. Выработка энергии здесь прекратилась после того, как в Тулу пришла линия от построенной по плану ГОЭЛРО Каширской ГРЭС, а в здании бывшей электростанции разместилась первая в нашем городе высоковольтная подстанция. Здесь же с 1927 г. функционировала подстанция, питавшая постоянным током тульский трамвай. Оборудование для генерации электричества было демонтировано и вывезено на Шпицберген, где Советское государство активно занималось добычей угля. Полностью энергетики ушли из Кремля только в ХХI веке. Ныне кирпичные корпуса перестроены в застекленный атриум, используемый для музейных и выставочных целей.
За Успенским собором просматриваются деревянные строения стадиона «Зенит», открывшегося в 1929-м. Именно здесь в течение трех десятков лет рос и развивался тульский футбол. Верхнюю же временную границу снимка можно определить по упоминавшейся выше колокольне. Вечером 28 сентября 1936 г. на ее верхних ярусах начался пожар. Потушить огонь не было никакой возможности – напора пожарных насосов не хватало, чтобы подать воду на 70-метровую высоту. Случись несчастье лет на тридцать пораньше, поврежденные этажи быстро восстановили бы лучше прежнего. Советская же власть воспользовалась этим предлогом, чтобы быстренько снести наследие старого режима, что и было исполнено к весне 1937-го. От колокольни остался лишь мощный фундамент, на котором она и была воссоздана семьдесят семь лет спустя.
Мы не знаем, как и почему этот снимок оказался в альбоме. Возможно, Карукину-старшему он напоминал о работе на Тульском оружейном заводе, куда Арон Львович, выпускник Киевского политехнического, был в 1930-м мобилизован для работы в качестве военного представителя, то есть приемщика от Наркомата обороны. В правом крыле фабрики-кухни, откуда сделан снимок, судя по некоторым данным, располагалась столовая, которую посещали в том числе и работники оружейного завода.
Водитель грузовика, едущего вдоль кремлевской стены, торопится обогнать конную повозку: сделать это на узкой улице Металлистов будет гораздо сложнее, а ползти по булыжнику за «каретой прошлого» – удовольствие небольшое. Тогда, в 1930-х, считалось, что гужевой транспорт вот-вот отомрет окончательно, однако автор этих строк еще застал в детстве точно такие же повозки, как изображенная на фото. Именовались они «полок», с ударением на втором «о», и представляли собой дощатую платформу на четырех колесах, на которой можно было перевезти любой груз. «Полки» пользовались популярностью у ломовых (то бишь грузовых) извозчиков, в небольших организациях, да и просто у хозяйственных граждан. Правда, в 1970-е такие повозки ездили уже не на деревянных, а на стальных автомобильных или тракторных колесах с резиновыми шинами. На тульских улицах встречались довольно часто и окончательно исчезли только в начале 1980-х.
Улица Коммунаров
Октябрьские… Нынешним тулякам трудно понять поистине бездну смыслов, которые вкладывало в это понятие старшее поколение. Праздничные дни 7 и 8 ноября, когда отмечалась годовщина Октябрьской революции, в народе называли кратко, одним словом, без добавления слова «праздники». Еще говорили «на Октябрьскую», подразумевая второе слово «годовщину». В детстве автор этих строк быстро уразумел, что такое старый и новый стиль (спасибо советским детским книгам), и почему хотя революция Октябрьская, праздники отмечаются в ноябре.
Не знаю, у кого как, а у меня эта дата по сей день ассоциируется с неким спокойствием, с переходом из осени в зиму. Урожай убран, картошка-морковка и прочая свекла заложены на хранение в погреб, где уже с лета стоят банки с огурцами, капуста заквашена, в укромном уголке того же погреба прячутся баночки с ядреным домашним хреном, закупоренные бумагой, заботливо обвязанной бечевкой. Ну а если удалось заготовить на зиму яблок – их запах властвовал в погребе до марта, и лишь потом сменялся кисловатым запахом плесени, тоже, впрочем, по-своему приятным. Небольшой клочок земли с садиком и огородом тогда был почти у каждого туляка, не свой, так принадлежащий свекру или теще. 

Улица Коммунаров, 7 ноября 1950 г.
Те, у кого своего огорода не было, в октябре закупали овощи впрок на Центральном рынке. О, это была целая спецоперация, проводившаяся обыкновенно по субботам или воскресеньям. В осенние выходные картошку, морковь и капусту продавали с колхозных машин, которыми была уставлена вся тыльная часть территории базара, выходившая на улицы Макса Смирнова и Колетвинова. Для доставки задействовали родственников и знакомых, имевших автотранспорт или хотя бы мотоцикл с коляской. Спустивши тяжеленные мешки в подвал, облегченно вздыхали: до весны доживем. На госторговлю в те годы надежды не было никакой. Конечно, свежие овощи всю зиму можно было купить на том же рынке. Да вот беда: с наступлением первых морозов цена на картошку устремлялась ввысь, в разы больше установленных государством 10 копеек за килограмм. Опять же, время от времени на базаре можно было нарваться на мороженую картошку, сладковатую и противную, так что свое – оно куда как надежнее.
Школьникам моего поколения Октябрьские памятны короткими (всего пять дней, с 5 по 9 ноября), но приятными осенними каникулами. Можно было немного отойти от сентябрьской штурмовщины, когда то и дело «прыгало» расписание, и заняться собственно учебой. Разумеется, в промежутках между иными, не менее приятными занятиями – от посещения шлакового отвала Косогорского металлургического завода и до лазания по внутренностям кремлевских башен. Впрочем, впереди была вторая четверть, оценкам за которую почему-то придавалось большее значение, чем за первую. Во всяком случае в нашей школе.
Ну а что касается взрослых, то они могли по достоинству оценить целых два выходных подряд – 7 и 8 ноября. Такой праздник жизни в ту пору случался всего один раз в году – даже 31 декабря и 2 января были обычными рабочими днями. Если же октябрьские соседствовали с выходными, то можно было гулять и три, и даже четыре дня подряд. Правда, временами за лишний день отдыха потом нужно было отрабатывать в субботу, но к этому люди привыкли, и меж собой не без юмора называли такие дни «черными субботами» – в противовес официальным «красным субботам», то бишь субботникам.
Кстати уж сказать, не знаю, где как, а в нашей семье советских инженеров празднование Октябрьских было начисто лишено идеологической составляющей. Два выходных подряд были отличным поводом пригласить в гости друзей, родственников, с иными из которых и виделись-то раз или два в год, а может, самим сходить в гости. Торжественный стол был немудрящим, но всегда строился по неписаным канонам: винегрет, квашеная капуста, тонко нарезанное сало с горчицей. К водке могли подать селедку, нарезанную ломтиками, и соленые огурцы. Возня со сложными салатами типа «мимозы» или знаменитой «шубы» обычно оставлялась на Новый год. Смысловым центром стола был какой-нибудь деликатес, чаще всего привезенный из Москвы: сырокопченая колбаса, которая могла ждать своего часа в холодильнике не одну неделю, или дорогие рыбные консервы. Банку с горбушей вскрывали, опрокидывали на тарелку и осторожно снимали так, что рыба образовывала аккуратный цилиндрик. Шпроты и сайру или художественно раскладывали, или подавали по-простому, в открытой банке, поставленной на блюдечко. В качестве горячего фигурировало что-нибудь из курицы, и конечно же, вареная картошка, которую готовили от души, в огромных количествах, щедро приправляя подсолнечным маслом. Тем самым, с запахом и белым осадком на дне бутылки. И конечно же, как венец застолья – песни прежних времен, от «Деревенька моя» до «Окрасился месяц багрянцем…», а то и «Когда я был мальчишкой, носил я брюки клеш, соломенную шляпу, в кармане финский нож».
Во времена, изображенные на фото из альбома Карукиных, к празднику Октября относились, конечно, намного серьезнее, чем в 70-х. На снимке изображен завершающий эпизод демонстрации трудящихся. Колонны рабочих и служащих в те годы формировались в нескольких точках города, сходились к площади Восстания, где устанавливалась трибуна для городского начальства, и потом поднимались вверх по улице Коммунаров, мимо сквера и до областного комитета партии. Здание бывшего дворянского пансиона-приюта, возведенное на южной окраине тогдашней Тулы в 1906-м, дошло до середины века почти в первозданном виде, если не считать утраты шатра с луковичной главкой под православным крестом – некогда в заведении была собственная церковь. После окончания строительства «белого дома» здесь располагались городские комитеты КПСС и ВЛКСМ, а в боковых крыльях – масса иных интересных заведений, например, учебный центр гражданской обороны. После 1991 г. в здании на проспекте Ленина, 53 размещался юридический институт, затем – городские органы охраны правопорядка. Обком был украшен к празднику по всем неофициальным правилам. Портрет Ленина, как основателя и классика – выше всех, Сталина – хоть и ниже, но подробнее прорисованный и большего размера. Вождь изображен в скромном сером мундире генералиссимуса – после 1945-го его, кажется, иначе и не рисовали. Из прочих вождей на портретах легко опознать Ворошилова и Микояна (справа от портика).
Самая же интересная деталь снимка запечатлена на переднем плане. Это передвижная звуковая установка, видимо, сопровождавшая демонстрантов на протяжении всего их пути от Советской до обкома. Количество и разнообразие динамиков внушает уважение – музыку и лозунги, наверное, было слышно даже в Заречье. На борту кузова отчетливо виден кумачовый транспарант «Да здравствует 33-я годовщина Великой Октябрьской Социалистической Революции». Смонтирован агрегат на шасси легендарного ГАЗ-51, самого массового советского грузовика (почти за три десятка лет, с 1946-го до 1975-го, было выпущено почти три с половиной миллиона штук). На первом этапе своего существования «газоны» выпускались с деревянной кабиной, обшитой стальным листом, именно такой, как на фото, а элегантной обтекаемой цельнометаллической обзавелись только в середине 1950-х.
Информация частично взята с сайта «Тула ушедшего века».
Уважаемые читатели! Если у вас в семье есть старые фотографии, наш музей с благодарностью примет их в дар или сделает с них цифровые копии. Принимаются любые фото, открытки, диафильмы или кинопленки периода до 2000 г. включительно. Давайте писать фотоисторию старой Тулы вместе!

