А. С. Панин.
На современном этапе история всё чаще обращается не столько к фактографии, сколько пытается ответить на вопрос, какой смысл вкладывали люди в свою повседневную жизнь. «Историк призван углубиться в аспекты повседневной жизни человека, который не утруждает (не утруждал) себя писаниной, в мир без текстов и без письма»[1]. Исторические кладбища дают уникальную возможность расширить наше представление об истории, так как именно здесь сосредоточенны предметные источники позволяющие дополнить понимание «мира без текстов и письма». «Историческое кладбище является неотъемлемой частью культурного наследия и представляет собой комплексный памятник, требующий комплексного же исследования…»[2].
Комплексное изучение исторических кладбищ затруднено в силу всё ещё недостаточной изученности всей имеющейся совокупности погребений. Так «на территории г. Тулы расположено три исторических кладбища общей площадью свыше 50 га, на которых сохранилось около 15 тыс. надгробий… произведено описание 500 надгробий. В силу этого методика комплексного изучения исторического некрополя не может быть в полной мере применена сегодня на тульских кладбищах…»[3].
В тоже время каждое отдельное погребение уже представляет собой комплексный исторический источник, объединяющий в себе эпиграфику, символико-семантический план и общий тип погребения. Уже в силу внутреннего единства всех трёх информативных сторон надгробия представляющего, по сути, объект православного культа, можно предположить и наличие смыслового единства самого кладбища – сакрального объекта, само появление которого определено христианской традицией погребения. Отсюда представляется допустимым попытаться реконструировать представления о смерти и посмертном существовании на основании уже изученных погребальных памятников.
Большой интерес представляет так называемое рядовое надгробие ХХ века. Под рядовым надгробием следует понимать, прежде всего, наиболее типичное, включающее в себя наиболее характерные, чаще всего повторяющиеся элементы намогильных памятников. Период ХХ века характеризуется скудностью источниковедческой базы, что создает необходимость применения новых подходов для усовершенствования информационной отдачи источников. Изучение именно рядового надгробия и позволит получить представление об отношении к смерти «молчаливого большинства». Иначе – мы можем попытаться в какой-то степени реконструировать содержание погребальной обрядности по отдельным имеющимся памятникам
Говоря о погребальной обрядности, прежде всего, следует иметь в виду, что представления о смерти и посмертии могли различаться в каноническом православии и в народных представлениях. Также как любой традиционный погребальный обряд мог иметь типичные черты и региональные различия. Однако на всём протяжении ХХ века в независимости от официального отношения к религии кладбище оставалось сакральным местом.
Так в ХХ столетии основным типом рядового надгробия в Тульском крае оставался крест – главный символ христианской религии. Он часто ставится на могилах даже в советское время, когда преследовались верующие. «От 1950 – 1960-х годов на тульских исторических кладбищах сохранились деревянные шестиконечные кресты и трилистные деревянные кресты…»[4]. Вместе с тем ещё в начале прошлого столетия отмечалось присутствие в намогильных памятниках элементов не связанных с православием. В 1903 году «в Епифанском уезде… Во 2 Епифанском округе… Благочинный констатирует присутствие на кладбище бесформенных намогильных камней вместо крестов – замена камней крестами хотя и делается, но недостаточно, по укоренившемуся обычаю прихожан полагать такие камни…»[5]. Возможно обычай класть на могилы камни связан с тем, что камни «в земле вятичей» вообще долгое время служили предметом поклонения и объектом совершения различных магических обрядов. И сегодня в Тульской и Калужской областях сохранились огромные камни, носящие названия животных: «Конь-камень», «Свинья-камень», «Баран-камень», а также «Баш» и «Башиха». В конце XIX века Забелин М. отмечал: «В Одоевском уезде, Тульской губернии, находятся два камня Баш и Башиха или Баши, которых чествуют жители… в летнее время, около Петрова дня, народ стекается в село толпами, сперва служат молебен Божией Матери – Умилению, а потом ходят кланяться камням, как бы на могилы усопших родственников»[6]. Интересно, что обычай «полагать такие камни» на могилы «на южных окраинах нашей губернии» сохранялся вплоть до недавнего времени[7]. Предположительно камень, в соответствии с традицией, «отворяет ворота в загробный мир»[8].
Можно видеть, что обряды похоронно-поминальные в общих чертах сохраняются на всем протяжении ХХ века, что говорит об их большом консерватизме. Также очевидно, что в погребальных обрядах Тульского края вплоть до недавнего времени наряду с православными элементами сохранялись и черты традиционного, дохристианского обряда. «Погребальный обряд русского населения представлял и представляет собой комплекс ритуальных действий, порождённых верой в посмертное существование души. В этом комплексе христианский и языческий мировоззренческий пласты порой достигали органического взаимопроникновения, порой существовали параллельно…»[9]. Можно предположить что, прежде всего, камень на могиле не «отворяет ворота в загробный мир» а напротив, является пережитком языческой предохранительной магии и должен был воспрепятствовать выходу мертвеца из могилы.
Вместе с тем, этот обычай, не является преимущественно региональным. Так обычай класть камень на могилу отмечен и в Подмосковье, хотя смысл этого действия не просто искажён, но окончательно утрачен. «В некоторых районах существует обычай класть камень на могильный холмик на девятый, сороковой день или в годовщину смерти (а в городе Козьмодемьянске так вообще кладут кирпич!). Сколько раз я не спрашивал у людей, в чем смысл этого действа, слышал стандартный ответ типа: «Не знаю, отцы и деды наши так делали…» …»[10].
Представляется показательным связь обычая класть камень на могилу с традиционной поминальной обрядностью, устанавливающей обязательные сроки поминовения. Так на севере России на старообрядческих кладбищах установка креста и положение на могильный холмик небольшого камня взаимосвязаны и соотносятся с поминками, хотя «обычаи разнятся даже в селениях, расположенных недалеко друг от друга». В одних деревнях крест и камень появлялись на могиле сразу, в день похорон, в других — по прошествии 40 дней. «Иногда камень кладут сразу, а крест — по прошествии 40 дней (Столбуново). «Зачем душу камушком закрывать?! Она 40 дней по земле ходит», — сказала мне одна женщина в Пласкинино. Она же рассказала, что, когда на 40 дней родственники собираются на поминки, около полуночи лампадка перед иконой обязательно начинает качаться»[11]. Так же на севере, «в Сибири» зафиксирован обычай «замещения места покойного» смысл которого также в «предохранительной магии». «Как только покойника вынесут, в передний угол избы клали камень или полено, или ставили квашню, чтоб не умер другой член семьи…»[12].
«Вообще у всех классов 40й день после смерти определялся на поминовение. Семейные нанимали духовных лиц читать псалтырь по усопшим. Чтение это у иных происходило в двух местах разом: в доме, где умер покойник, и на могиле; для этого устраивался на могиле деревянный голубец или голбец…»[13]. Если обобщить все вышеприведённые данные, можно предположить что камень на могиле «на южных окраинах нашей губернии» мог замещать покойного в погребальном обряде, служить напоминанием о нём и одновременно препятствовать его возвращению. Выполняя функцию намогильного памятника, камень становился объектом поклонения и в этом качестве заменял крест – на сорок дней или больший срок в зависимости от обычаев «в разных селениях».
Таким образом, можно сделать вывод, что в своих основных чертах русские похороны мало изменились в течение прошлого ХХ столетия. Как и в начале века, так и в его конце мы можем говорить о комплексном характере погребального обряда сохраняющего традиционные черты в сочетании с явно выраженным христианским характером погребения. Более того, если сравнивать материалы из разных регионов, то они также показывают очень много общего. Однако сделать окончательный вывод о том, что является сутью похоронной обрядности, остающейся без изменений, а что допускает вариативность возможно только при более тщательном сопоставлении похоронной обрядности Тульского края с аналогичной в других регионах.
Примечания
[1]Ле Гофф Ж. Другое Средневековье: Время, труд и культура Запада. – Екатеринбург: Изд-во Урал. Ун-та, 2000. – С. 208.
[2]Клянин Р. В. Пример комплексного исследования исторического кладбища//Столица и провинция в отечественной и всемирной истории: Материалы Всероссийской научной конференции, посвященной 100-летию со дня рождения В. Н. Ашуркова: в 2 т. – Тула, изд-во Тульского государственного педуниверситета им. Л. Н. Толстого, 2004. – Т. 2. – С. 136.
[3]Клянин Р. В.Там же. — С.137.
[4]Дзиговская Л. Надгробия типа «крест» на Всехсвятском кладбище//Тени старинного кладбища – Всехсвятский некрополь в Туле: Краеведческий сборник под редакцией М. В. Майорова. – Тула, 2011. – С. 94.
[5] Состояние кладбищ Тульской епархии и продолжение мер к их благоустройству в 1903 г. Составил на основании отчётов благочинных за этот год С. Покровский. – Тула, Типография И. Д. Фортунатова насл. в Туле, 1904. — С. 15.
[6] Русский народ. Его обычаи, обряды, предания, суеверия и поэзия. [Собр. Забелиным в четырёх частях]. – Ростов-на-Дону — Феникс, 1996. – С. 91.
[7] Трифонова О., Киреев С. Тайны Всехсвятского кладбища. Интервью с замом директора по науке музея «Тульский некрополь» Кляниным Р. В. // Слобода. 19 – 26 июля 2006. – Л. 8.
[8] Трифонова О., Киреев С. Там же. – Л. 8.
[9] Наши традиции. Крещение. Венчание. Погребение. Посты./Сост. П. Кузьменко. – М.: «Букмэн», 1998. — С. 240.
[10] Михеев Г. Русское кладбище [электронный ресурс] http://genamikheev.narod2.ru/russkoe_kladbische/ (18.03.13)
[11] Михайлов С.С. Современное состояние похоронно-поминальной обрядности у старообрядцев Гуслиц и Гжели. Часть 2 [электронный ресурс] http://samstar-biblio.ucoz.ru/publ/134-1-0-1192 (18.03.13).
[12] Наши традиции. Там же. – С. 252.
[13] Русский народ. Его обычаи, обряды, предания, суеверия и поэзия. Там же. – С. 555.