Фестиваль «Хомяков home»
КОНКУРС НА УЧАСТИЕ В ТВОРЧЕСКИХ ЛАБОРАТОРИЯХ
«Стихи и звуки»
Тула, Богучарово, 4-5 сентября 2020 г.
Фестиваль «Хомяков home»
4 и 5 сентября в Тульском историко-архитектурном музее и в усадьбе А.С.Хомякова «Богучарово» во второй раз пройдет литературный фестиваль «Хомяков home». Фестиваль посвящен идеям и экспериментам поэта, художника и публициста Алексея Хомякова и современной поэзии, как пространства эксперимента со словом, образом и звуком.
В рамках фестиваля состоятся лаборатории для молодых поэтов и литературных критиков.
Лаборатории – это возможность для молодых поэтов поработать под руководством мастеров и вместе с мастерами – поэтами и литературными критиками, обсудить свои поэтические опыты и получить профессиональный совет, принять участие в публичной читке и опубликовать свои произведения в поэтическом сборнике, издаваемом Тульским историко-архитектурным музеем.
Лаборатории проводятся в усадьбе А.С.Хомякова «Богучарово» и посвящены размышлениям о современной поэзии, расширению границ текста, его превращения в звуки, визуальные образы, изображения, синтезе поэзии и современного искусства, медиа, театра и музыки. Что такое современная поэзия? Как она звучит? Нужны ли поэту специальные средства выражения, или слово – его единственный инструмент? Как рассказывать о современной поэзии? Эти и другие вопросы участники лабораторий обсудят с мастерами и зрителями.
Лаборатории пройдут 4 сентября 2020 года на площадке Тульского историко-архитектурного музея. Представление результатов работы – поэтический перформанс станет главным событием фестиваля «Хомяков home», 5 сентября в усадьбе «Богучарово».
Условия участия:
Кандидаты направляют заявки на электронный адрес konkurs@tiam-tula.ru
В заявке должны быть указаны:
- фамилия, имя, контактные данные,
- в лаборатории какого мастера вы хотите участвовать и почему (мотивационное письмо),
- краткая автобиография.
Close
В конкурсе могут принять участие поэты и критики старше 18 лет. Организаторы не ограничивают возраст участников конкурса. Мы полагаем, что лаборатории будут наиболее полезны начинающим авторам, не имеющим публикаций в литературных изданиях и не отмеченных литературными премиями.
Лаборатория
критики
Руководитель: Евгения Вежлян, поэт, литературный критик, руководитель программы «Новейшая русская литература и творческое письмо» в Институт филологии и истории РГГУ, куратор программы «Современные литературные практики», кандидат филологических наук, магистр социологии.
Набор закрыт. Участниками лаборатории критики стали:
- Кирилл Марков,
- Анастасия Павлова,
- Нина Александрова,
- Анна Родионова.
Close
Кирилл Марков
Поэт и всё, что с этим связано. Участник объединения Made Inside, организатор поэтическо-образовательного проекта MiTalk (совместно с Даной Курской). Основатель фестиваля «Апология поэзии», финалист Московского поэтического слэма А. Родионова. Регулярный участник поэтических мероприятий в Москве.
Поэт и всё, что с этим связано. Участник объединения Made Inside, организатор поэтическо-образовательного проекта MiTalk (совместно с Даной Курской). Основатель фестиваля «Апология поэзии», финалист Московского поэтического слэма А. Родионова. Регулярный участник поэтических мероприятий в Москве.
Эссе
Представленные в сборнике стихи, несмотря на разницу в стилях и авторских подходах, по сути, исследуют одну и ту же тему – тему времени. В этом общем для всех лейтмотиве я вижу отпечаток глобальной ситуации. Вирус, изоляция — это лишь самые заметные явления, вскрывающие проблему отношения со временем: на карантине каждый, конечно же, почувствовал как меняются его отношения с тканью текущего и отсчитываемого, но поэт ценен именно тем, что умеет высказать нечто ускользающее задолго до того как оно оформится в конкретику и разнесётся по журналам, блогам и интернет-профилям. В этом плане не так уж важно, было ли написано то или иное стихотворение до введения режима самоизоляции, во время него, или же вообще игнорировало повестку в пользу личного ощущения. The Times are A-Changing, а как это происходит — и раскрывают авторы.
Притом, нельзя сказать что приметы времени игнорируются в поэтическом экстазе: тут и «У кого на что хватит гречки» Екатерины Харитоновой, и «хомо хомини вирус эст» у Дарьи Улькиной, «снова мил-курьер приносит» Софии Третьяковой, и, конечно же, «Коронавирус» Мари Богдашевской: «Вот он, Конец Света, // А я никогда не пробовала папайю, // Как удачно что я её сегодня купила».
Тем не менее, гораздо более явно звучащим мотивом является память, выполняющая роль не только ностальгическую, но и связующую. Это оптика ребёнка, занимающего свое место на стуле у Никиты Фатеева и его же заметки о заметке в телефоне; это и russian poem Екатерины Белоусовой. Светлана Гусева и Елизавета Трофимова идут дальше и вспоминает детство как некий хронотоп, которому принадлежало истинное имя: «…прорастает дерево // к свету из сора всякого // если позвать по имени» у Гусевой и «это радость вне паспортных данных // как с балконов мы звали друг друга» у Трофимовой.
Но время оказывается не единственным рассматриваемым измерением. В строчках звучит и обращение к некоторой пространственной замкнутости, передаваемой через физические ощущения; в первую очередь это относится к Александре Краско: «Воздуха нет в могиле. // Завалит плитой, // Посыпят — песком, // Не сдвинешь». Но и у других авторов физическое, трёхмерное так или иначе возвращается и толкает к эскапизму и/или аскетизму. Кто-то бежит из подъездно-бытового дискурса, кто-то от мещанского общественного мнения, кто-то от боли.
Сложно сказать, где кончается побег и начинается борьба: в обоих лабораториях присутствует и работа с актуальной повесткой и проговаривание болезненных или невротических моментов; а значит всю эту поэзию можно назвать современной. Пусть все поэты остраняют бытие по-разному, пусть кто-то не присваивает результат и не раскручивает его дальше, или раскручивает скорее в журналистской, чем в поэтической манере — это всё неважно.
Важно лишь следующее.
У каждого автора в каждом тексте происходит возгонка от земного к божественному, совершается акт трансценденции. Если время изоляции есть время для «подумать и осознать», то в этом смысле поэты представили как раз продукт изоляции: стихи о движении от внешнего к внутреннему, своеобразное carpe diem, протянутое нитью накаливания сквозь темноту memento mori.
Close
Анастасия Павлова
Я родилась в замечательном городе. На истоке реки Дон. 15 июля 2002 года произошло сразу два события, которые, в теории, могли повлиять на мою дальнейшую жизнь и формирование характера. Я родилась в воскресное утро под звон колоколов и…выброс хлора на комбинате. Я верю, что что-то из этого явно сделала вклад в мою личность. До четвертого класса я училась в обычной районной школе, где научилась не следовать за толпой, любить знания, ценить семью и упорно добиваться цели, даже если на пути стоят зависть, злоба, непринятие, отторжение. Тогда я увлеклась музыкой, освоила фортепиано. Потом не смогла остановиться и стала играть на флейте и гитаре. В 2012 году поступила в лучшую школу города, где встретила превосходных учителей. Нет, этим людям подойдет слово воспитатели. Воспитатели личности, характера, лучшие друзья и оппоненты в философских спорах. Через три года открыла для себя театр, сцену и Евгения Евтушенко, вытащившего меня из скорлупы и зоны комфорта. Не лично, конечно, но посредством «Братской ГЭС» и «Молитвы перед поэмой». Июнь 2019 года стал заключительным в школьной эпохе моей жизни. Подумать только, в стенах Лицея прошло одиннадцать из семнадцати лет существования. Пришло время прощаться, получить аттестат, сыграть последний спектакль и бежать с раскрытыми объятиями навстречу взрослой жизни.
Вот уже практически год я изучаю литературу во всех ее ипостасях в Литературном институте им. Горького. Здесь много людей, пред которыми я падаю ниц в восхищении, как педагогов, так и молодых будущих писателей. Я хочу встать с ними на одну ступень, хочу без стыда стоять рядом, или даже чуть выше. И я стараюсь. Думаю, что-то выходит (об этом скромно говорят три успешные научные статьи за последние два месяца, оригинальная пьеса в участниках престижного театрального фестиваля, публикации в «Вечерней Москве»).
И я не хочу останавливаться.
Кем угодно, лишь бы не поэтом быть
В какой-то момент своей жизни мы осознаем лживость любой изреченной мысли и перестаем стараться что-то кому-то объяснить, особенно, если это не крайне необходимо и, если касается каких-то сугубо личных переживаний. Но если все-таки такое объяснение от нас требуется, то мы не всегда выбираем нейтральные эквиваленты странных слов, чтобы сделать свою мысль проще и доступнее. Мы уважаем нашего слушателя, но на подкорке оставляем красивого червячка, который нашептывает льстиво, что никто нас все равно не понимает.
Однако кто-то понимает. А кто-то все же нет.
Тогда некоторые из нас решают, что услышит имеющий уши, а остальным, значит, и не нужно это. Значит, время еще не пришло, но, в любом случае, насиловать собственные коммуникативные каналы ни к чему.
Такое длинное вступление пишется неспроста, но для того, чтобы подвести к особенности, объединяющей поэтов данного сборника.
Авторские «заметки о себе» напоминают нам финальную сцену произведения из мировой сокровищницы кино – финальную сцену фильма Джона Хьюза 1985 года. Возможно, у кого-то вызовет сомнения, что в поэтическом сборнике мы в первую очередь обращаемся к прозаическим комментариям, однако они дадут нам ключ к понимаю происходящего на этих страницах. Как в свое время Ботаник, Спортсмен, Чокнутая, Принцесса и Преступник отказались от всех приземленных слов взрослого мира, штампов среднего возраста, так и авторы произведений, которые встретятся в этом сборнике, отказались от обросшего разными, не всегда приятными, за многовековую историю искусства эпитетами определения «поэт».
Куда как ближе нам люди, которые «просто иногда пишут стихотворения».
Отсюда в свою очередь следует и тон, которым выгравированы крики в строчки.
Естественно, каждый поэт индивидуален, кто-то улыбчив, кто-то ироничен, кто-то сожалеет, кто-то меняется, но нечто, что видится сквозь все эксперименты с формой и содержанием – это то самое заполошное, трепещущее объяснение чувств, после которого, хоть и без особой надежды, но неизменно следует: «Понимаешь?».
Если вы отвечаете: «Да», значит, вы прочли стихотворение, значит, никакие лингвистические паттерны не нарушили вашей с автором коммуникации, что, впрочем, не означает, что вам обязательно надо ответить: «Да, согласен».
С создателями этих текстов не страшно вступить в полемику, но в какой-то момент и самые ярые спорщики поймут, что полемизировать здесь не о чем. Никто не заставит вас принять ту или иную точку зрения, не обожжет горящим пафосом литературной борьбы за улучшение жизни людей. Вам предложат прилипшее к языку объяснение той или иной ситуации, именно с тех углов, на которых сейчас стоят Архитектор, Любитель грозы, Студент и многие другие.
Беседа через страницы не похожа на беседу светскую. Входные данные говорят вам, что вы друг, вас допускают к сокровенному и рассказывают так, как рассказывается, не изобретая велосипед. В таком случае никакая оболочка, ни рваные края, ни недостаток в словесных перегородках, не сыграют роли. Не эпатаж, не эксперимент для эксперимента – естественный язык. Та идеальная внутренняя речь, которую не всегда успеешь зафиксировать на бумаге, чтобы не выглядело косноязычно. А кто-то успел. Их мы и читаем. Их мыслеобразы цветотканные. Из неологизмов, строчных букв, пробелов и уменьшительно-ласкательных суффиксов.
В этих стихах можно отыскать и понимание важных, глобальных, вопросов, но интереснее найти в них ключ к пониманию конкретных людей. Главная особенность этих произведений в том, что понять все, что хотел сказать автор, может исключительно сам автор, и даже если он перескажет вам слово в слово то, что он хотел сказать, это будет уже нечто другое. И даже если он сам прочтет свои стихи, понимая, о чем он писал в тот момент, он поймет уже другое. В этом и потрясающая занимательность этих стихотворений: они одинаково до конца не понятны абсолютно для всех.
Другое дело – люди, состоящие из строф. Их можно понимать. Наверное, так будет даже удобнее: как мистическую библиотеку Умберто Эко. Не путаться в темных коридорах, а произвести расчет, оставаясь снаружи, рассматривая то, что нам наружу показано самими людьми.
И удобнее прочесть непосредственно стихотворение, а не множество предисловий.
Close
Нина Александрова
Поэтесса, литературный критик. Родилась в Челябинске. Студентка Литературного института им. А. М. Горького. Публиковалась в журналах: «Воздух», «Цирк “Олимп”+TV», «Волга», «Знамя», альманахе «Артикуляция» и др. Премиальный лист премии «Поэзия» (2019). Состоит в редакторской группе проекта «Ф-письмо». Авторка трёх книг. Живёт в Москве.
Мир нуждается в похвале
Впечатления от подборок, поданных в этом году на фестиваль «Хомяков home», несколько противоречивы. Но тем интереснее о них писать.
С одной стороны, видны критерии, по которым Алеша Прокопьев и Андрей Родионов отбирали поэтов в свои лаборатории. Организаторы умышленно не указали никакой информации об участниках, только имя и мотивационное письмо, поэтому имея дело исключительно с текстами, нет возможности делать поколенческие обобщения, спекулировать на знании биографических подробностей. С другой стороны, несколько любопытных мыслей появляется.
Прокопьев отбирал в поэтическую лабораторию авторов явно только начинающих путь в литературе, отсюда в их текстах — стремление скорее к «украшению красивого», использованию усредненного поэтического языка, чем к приращению новых смыслов.
Что авторы начинающие, можно понять по их крайне трогательным мотивационным письмам, полным стеснения и кокетства: «с тех пор я мню себя поэтом», «пишу не то, чтобы стихи, но и не совсем стишатки», «пишу, потому что мир нуждается в похвале».
Видно, что авторы с разной степенью успешности освоили навык говорения, создания осмысленного, более-менее крепко сделанного текста. Теперь дело за важным переходом — к поиску собственного уникального голоса, собственного способа письма. Видимо, в рамках семинара планируется сосредоточиться именно на этом. Что ж, отличная продуктивная идея.
Участники семинара Родионова, судя по обрывкам биографии в мотивационных письмах, почти все прошли через школу поэтического слэма. То есть на собственном опыте убедились, что стихотворение должно работать, взаимодействовать с читателем-зрителем, забрасывать крючки, цеплять.
Стихи авторов этой лаборатории разительно отличаются. Они очень четко ритмически структурированы, очевидно, написаны специально для голоса («/ты послушай золотко / мой совет / походи по комнате / в голове /»), затрагивают хайповые триггерные темы (полиаморность, феминизм, протестные настроения), которые всегда остаются только антуражем, сама позиция лирического субъекта в таких стихах крайне конвенциональна. Тексты некоторых авторов выстроены умело, включают читателя в игру стилистических узнаваний, совершенно профессиональны. У некоторых выглядят скорее, как пока не очень уверенные первые шаги. Но в любом случае, направленность этих стихов на читателя и сложное взаимодействие с ним сдвигает их в сторону синтетических медиапрактик.
Любопытно, что в подборках большинства участников обоих семинаров доминируют верлибры. Видимо, несмотря на непримиримую борьбу с ними некоторых критиков, (например, журнала «Вопросы литературы»), верлибр все-таки стал новым мейнстримом.
В любом случае, подборки довольно занимательные, совершенно разные и рождают множество мыслей о том, как авторы только входящие в литературу, представляют ее поле прямо сейчас. Как эстрадные практики, классическая литература, социальные сети и айтишный бэкграунд смешиваются, чтобы стать перегноем, из которого прорастет что-то совершенно новое.
Close
Анна Родионова
Поэт, филолог, критик. Поэтические тексты с 2017 года публиковались в литературно-теоретическом альманахе «Транслит», на сайте «Полутона» и на платформе syg.ma. Эссе, статьи и рецензии публиковались в журналах «Воздух», TextOnly, «Stenograme», «Цирк „Олимп“+TV». Закончила филологический факультет Нижегородского государственного университета с дипломной работой о тексте в цифровой среде. Организатор ридинг-группы, посвященной современной русскоязычной поэзии. Вошла в лонг-лист и была отмечена особым упоминанием жюри Премии Аркадия Драгомощенко (2019).
Эссе
Этот сборник объединил авторов с разным опытом и, по всей видимости, разными ориентирами. Однако есть общая координатная сетка, которая просвечивает за всеми представленными подборками. Она может быть рассмотрена как примета времени – времени широкой популяризации «актуальных поэтических практик», увеличении числа пишущих, но при этом довольно сильной привязки к уже признанным именам и направлениям.
Интересно, что среди этих направлений мысли и письма далеко не все оказались в поле внимания участников лабораторий. Например, обращает на себя внимание почти полное отсутствие текстов, озабоченных условностью поэтического высказывания, границей мира и языка. Действительно, эта проблематика скорее свойственна мысли XX века, в котором произошел лингвистический поворот, возник структурализм и постструктурализм. В русскоязычной поэзии след этих вопросов читается и в XXI веке, но ко второму десятилетию нашего столетия эта проблема, по всей видимости, уступает другим: вопрос о имманентных свойствах поэтического письма перемещается из области языка и знака к проблемам материальности дискурсивных практик. В этом смысле авторы сборника оказались крайне точным измерительным устройством изменившейся ситуации.
Немного более сложные отношения у представленных в сборнике авторов с рефлексией места поэзии в современном сверхнасыщенном информационном пространстве. Как мы знаем, действенность написанного больше не авангардистская утопия, а факт новой экономической реальности – реальности «продающего текста», балансирующего между контекстуальными пересечениями. Современная поэзия в этих условиях стремится либо раствориться в окружающей среде – превратиться в последовательность аффектирующих команд, либо стать неудобным информационным агентом, не соблюдающим последовательность «стимул – реакция». В сборнике эта двойственность современного поэтического высказывания иногда тематизируется, но очень редко становится поводом для формальных трансформаций.
Относительно традиционные формы часто соединяются с традиционным содержанием: значительное количество авторов обращаются к фольклорной образности. Однако кажется важным отметить, что к ней очень часто присовокупляются социальные и, несколько реже, феноменологические мотивы. Опыт внутри социума волнуют авторов по-разному: в градации от меланхолической констатации несправедливости до открытого недовольства – в любом случае это тот или иной извод социальной критики. Кажется важным, что авторы, которые в основном заявляют о себе как о становящихся поэтах, распознают в поэтическом высказывании потенциал для освоения неблагоприятной внешней реальности. Хотелось бы верить, что это шаг приведет к дальнейшей перекодировке дискурсивных практик.
Лаборатория
поэзии
Руководитель: Алёша Прокопьев, поэт, переводчик, лауреат премии Андрея Белого, куратор Чебоксарского фестиваля современной поэзии «ГолосА».
Набор закрыт. Участниками лаборатории поэзии стали:
- Светлана Гусева,
- Александра Краско,
- Елизавета Трофимова,
- Никита Фатеев,
- Екатерина Харитонова.
Close
Светлана Гусева
«Поэтом, в принципе, себя не считаю. Я архитектор, который иногда пишет стихи. Но если в архитектуре я всегда понимаю, как и почему, по каким законам и принципам устроено то или иное здание, то со стихами абсолютно другая история: внятно и ясно объяснить, из чего делаются стихи и каким образом становится очевидна правильность слов и правильность места слов, я не в состоянии, равно как и понять механику, по которой стихи, нарушающие собственные же законы, от этого становятся только лучше. Наверное, это настоящее чудо. Вот я и хочу, чтобы подобные чудеса хотя бы изредка происходили со мной. Конечно же, они происходят и при прочтении чужих стихов, поэтому я читаю много и абсолютно бессистемно, иногда даже позволяя мировоззрению и способу мировосприятия автора практически поглотить себя, но всегда стараюсь выбираться и искать дальше свой собственный голос».
«Поэтом, в принципе, себя не считаю. Я архитектор, который иногда пишет стихи. Но если в архитектуре я всегда понимаю, как и почему, по каким законам и принципам устроено то или иное здание, то со стихами абсолютно другая история: внятно и ясно объяснить, из чего делаются стихи и каким образом становится очевидна правильность слов и правильность места слов, я не в состоянии, равно как и понять механику, по которой стихи, нарушающие собственные же законы, от этого становятся только лучше. Наверное, это настоящее чудо. Вот я и хочу, чтобы подобные чудеса хотя бы изредка происходили со мной. Конечно же, они происходят и при прочтении чужих стихов, поэтому я читаю много и абсолютно бессистемно, иногда даже позволяя мировоззрению и способу мировосприятия автора практически поглотить себя, но всегда стараюсь выбираться и искать дальше свой собственный голос».
***
1.
в коломенском ходит
осанистая старуха
в темном пальто с капюшоном
лопает снежноягодник
знать ничего не знает
про низкий мост над каналом
в туристическом центре хойана
завороженно слушает
прикосновенье подошвы
к ягоде белой
звонкий осенний
чпоньк
2.
на низком мосту в хойнане
держась за влажную палку
с примотанной к ней шумовкой
стоит (но это неточно
так как подобный глагол
применим к вертикальному телу)
беззубая кроха-старуха
в соломенной ветхой шляпе
ночью
она продает разноцветные
с фестончиками по краю
картонные коробушки
со свечкой внутри
(свечка по толщине и по цвету
по скорости прогорания
ассоциируется с самой дешевой
церковной свечой
хранящейся в холодильнике
от пасхи до пасхи)
старуха жестом велит
подцепить коробку шумовкой
сама в это время второй рукой
хватается за перила
и дирижирует спуском
торжественным
огонька в черные воды канала
пока горит загадай
смерть пока занята.
***
жили тогда в очаково.
дурочка-маша верила,
что прорастает дерево
к свету из сора всякого,
если позвать по имени.
шли после школы нá реку.
дед собирал чинарики
в чашку из алюминия.
небо с водою смётано
по горизонту рыжему.
окна на лес засижены
мелкими самолетами.
в бочке с водой из облака
плавала тень тяжелая.
маша звала нас пчёлами,
а отвечал ей колокол.
***
жидкость выпала в осадок
из него слепили бабу
хорошо под небесами
повстречать залетный табор
время маленьких созвучий
на востоке циферблата
этот свет уже приручен
тенью выдоха кудлатой
сбереги басистый ключик
поцелуй дорожный крестик
ничего уже не весим
мимо секций мимо башен
нас проталинка простыла
снег ледащий
день всегдашний
обернись себе в затылок
***
живем-то (дай боже) салфетки на спинках
панелька по имени ленская пять
и капли о капли скрипят
весь двор на поминках
сперва он ей нож аж паркет пропитался
но мы сговорились придет циклевать
санькý-работяге левак
ремонт в темпе вальса
потом дотащил до балкона и в клумбу
они не стеклились а мы собрались
и сын поступил вот сюрприз
в патриса лумумбу
она была рыженькой хна не иначе
своей малеваться уж точно не дам
воде возвернулась вода
никто и не плачет
двоих имена распылились в столовой
нас шестеро дали нам эти простят
ой ладно живем на костях
но детям ни слова
***
не бросай в терновый куст
дом родной телячьи лапки
жаркий в крапинку живот
память легкая на вкус
соли ком на камне гладком
звонким днем убережет
что дозволено зверку
наступившему на доску
составлять блестящий след
из кристаллов серой соли
братец дед я братец кролик
ты уже я не умру
не успеешь повзрослеть
мокро дергается носик
прыгай заново в нору
Close
Александра Краско
«Пишу стихи, читаю стихи, соединяю мир поэзии, музыки и театра.
Созерцаю и создаю, играю и исследую, изучаю себя в моменте «здесь и сейчас».
Слушаю мир, впитываю свет, дышу красотой, прокладываю путь к запредельному.
Нахожу взаимосвязи между жизнью и метафизикой души.
На расстоянии слова и звука говорю о боли и радости, одиночестве и единстве, тишине и молчании, близком и далеком. О неуловимом и осязаемом, о хрупкости жизни и вечной тоске по потерянному раю.
Поэтический акт для меня, прежде всего, встреча с самим собой, преодоление тяготения времени и пространства, выход в открытый космос, встреча с бездной, «над которой можно только лететь».
«Пишу стихи, читаю стихи, соединяю мир поэзии, музыки и театра.
Созерцаю и создаю, играю и исследую, изучаю себя в моменте «здесь и сейчас».
Слушаю мир, впитываю свет, дышу красотой, прокладываю путь к запредельному.
Нахожу взаимосвязи между жизнью и метафизикой души.
На расстоянии слова и звука говорю о боли и радости, одиночестве и единстве, тишине и молчании, близком и далеком. О неуловимом и осязаемом, о хрупкости жизни и вечной тоске по потерянному раю.
Поэтический акт для меня, прежде всего, встреча с самим собой, преодоление тяготения времени и пространства, выход в открытый космос, встреча с бездной, «над которой можно только лететь».
* * *
-1-
Что, болит?
Что горит?
Не горит, а болит.
Б о л ь н о.
Белое облако – б е л и з н а
Боль расплескивается – из-под –
листа.
В ы с о т а.
Дыхание – ровно.
Не болит – а горит?
Горит. Г о р ь к о.
Полынью руки натрёшь –
Руки все обожжешь
Так стоять на пути –
Но ведь не с кем идти.
О д и н о к о.
-2-
Одно око в окно глядит,
другое око – в темноту бежит,
колокольчик дзинь-дзинь звенит –
Это колокол по тебе звонит.
З в о н к о.
Выйдешь – на улице белым-бело,
Заглянет смерть-старуха к тебе в окно,
Полынью ее гони –
Страстью, горечью.
Нé увидит.
-3-
Что, болит?
Ежишься?
Ведь смерти – нет,
шепчет кто-то тебе в ответ,
Н е ж н о.
Лоб горит,
Глаз дрожит,
Устал, милый.
Ты устал – отдохни,
Ведь не видно – пути,
В ь ю ж н о.
Не заглянет в окно
Бабка с смертью родной.
А зима придет – завьюжит,
Занесет,
Н е в и д а л ь, друг мой.
-4-
Что больно,
что горько,
что сиро,
Воздуха нет – в могиле.
Завалят плитой,
Посыпят – песком,
Нé сдвинешь.
-5-
Живи-живи, друг мой,
Боли-боли, друг мой.
Гори-гори сердце –
Встанем в круг у огня греться.
Нé умрём.
Останемся.
Вместе.
* * *
Требуется вырасти.
Стать дерзкой и независимой,
Соблазнительной,
Любящей,
За руку целующей,
Устами врачующей,
Нежной, ласковой,
С рукою властною,
Губами рдяными,
Речами рьяными.
Требуется вырасти.
Выплеснуть – выкрикнуть,
Путь свой пред Тобой выпрямить,
Загореться пламенем,
Обернуться птицею,
Целовать тебя дó смерти.
Требуется не требовать
от жизни, чего не положено.
Не прекословить сказанному,
Не требовать большего от Создателя.
Выкрикнуть. Вымолить.
Выпросить. Выстоять.
Взять Тебя за руку.
Высветлить. Выдохнуть.
Выплакать.
* * *
Р.
Как странно
Болезненно странно
Увидеть мне снова позволь
Твой облик почти безымянный
Едва уловимую боль
Едва уловимую ноту
Как исстари из темноты
Сыграешь и явится кто-то
Твои осветляя черты
И снова о бог мой и снова
Музыки пронзительный плач
Проносится близко от Бога
Едва продолжая звучать
И ветер не шепчет молитвы
И сердце не ноет в висках
Ложатся спокойные рифмы
В твоих отражаясь глазах
Свободе
Радость моя,
Ангел мой,
Дыши.
Так глубоко, как можешь.
Со свистом и болью,
С нежностью, терпкой любовью.
Дыши, чувствуя пульсацию жизни,
Высветли раны, переливами слов сбрызни.
Там, где больно – потрогай руками,
Заново разожги на углях пламя.
Загорится,
Взовьется в небо,
Соединит всё, что уже отболело.
Радость моя,
Ангел мой,
Дыши.
В своей первозданной свободе,
В непрерывном дыхании сверх-бытия,
Окольцованная любовью,
Существующая на острие ножа.
Там, где только выдох и вдох,
Где переливами звуков играет Бог.
Бережно держит в ладони Своей,
Убаюкивая волнами света своих детей.
Там, в заповедном саду, пребываешь ты,
Музыкой сфер наполняя цветные сны.
Дитя солнца, неслышно ступаешь за край.
Там – лишь дыхание ветра, не исчезай.
Останься,
Вздохни еще раз.
Радость моя,
Мой ангел,
Небесная с миром связь.
* * *
Не отпускай!
Держи за руку крепко,
Так крепко, как последний раз в жизни,
Чтобы стало невыносимо,
Чтобы от спертого воздуха
Кровь прилила к голове,
И стало немножечко сладко…
Не отпускай!
Цепляйся за ветер,
что веет с четвёртой стороны света,
Цепляйся за острые камни,
режущие всё то, что уже отболело.
Заново, опрометью,
Как волновые разряды
Цепляйся за слово, за звуки,
за вздохи, разряды размера
(если он даже нарушен).
Повторы, тире, запятые, петиты,
С ума многоточий сводящие знаки.
Вцепляйся в соленые губы
Так сильно, до боли, до стона
Цепляйся за землю,
Руками, ногтями, всем, что осталось ещё
Как пульсирующее,
Звенящее,
Бьющее,
Принадлежащее
Только свободе
Счастье.
Не отпускай
его,
Нè отпускай.
Close
Елизавета Трофимова
«Я пишу, потому что мир нуждается в похвале».
«Я пишу, потому что мир нуждается в похвале».
***
скажи мне что я ещё здесь
брожу спотыкаясь о ветки
о ветки!
вот звательный восклик
которым мы можем разжиться
из серого
предгрозового
рождается розовый отсвет
и в каждом дворе по событью
масштаба евангельских гимнов
***
когда мы поняли
что нет родней друг другу
вот этих оборванцев
в мир приезжих
мы сразу оттащили их в застенок
под левый мой сапог просящий каши
как больно гнать двоюродного брата
с троюродным грешить и есть консервы
мычащих деловитых разговоров
когда о детстве только бы о детстве
хотелось бы
а может не хотелось
а было всеединым страшным чудом
валиться на пружины раскладушек
и там летать летать летать ночами
и вот теперь
прозревшие внезапно
они лежат и дышат в том овраге
на зеркальце одно и на другое
мы их с тобою не добьём конечно
***
день —
пространство тихой свободы
можно слушать
как все происходит
как зовут тебя
друг-водитель
под окном проскочившей маршрутки?
как зовут вас
подруги-прохожие?
как зовут вас
друзья-пешеходы?
это радость вне паспортных данных
как с балконов мы звали друг друга
***
он стоит
а листья
устлали в ряд
ту усталость
(Боже!
не говорят
среди частных зим
о беде такой)
он стоит и помнит
про нас с тобой
а в одном глазу — погляди — тоска
а в другом глазу — намело песка
как алмазны
слепы
сады-пески
в третьем — райские отблески
***
примерно раз в тридцать минут
на земле появляется посвящённое Богу стихотворение
Он филологически отмечает удачные тропы
и громко радуется по-отцовски
вот это — плохое стихотворение
кривая поделка ленивого второклассника
но, в отличие от уставшей Марьи Петровны,
Бог не ставит оценок
завтра родится гениальное стихотворение —
сильное, доброе и очень честное
чудо! — его повесят на стену
куда-нибудь рядом с моим
бесконечна Твоя каминная полка
сколько там наших стихов, фотографий,
картонных фигурок, цветов, аппликаций —
на долгую нежную память
***
лохматая беатриче
шатаясь
выходит из дома
шмыгает носом
простуда
цветет приближением марта
ее ли искал он
на кассе
в богохранимом «магните»
в каждом закрытом колодце
на кладбище пискаревском.
Close
Никита Фатеев
«Меня зовут Никита. Мне всё ещё 29, но скоро 30. Пишу не то, чтобы стихи, но и не совсем стишатки. Не то чтобы короткие, но не такие уж и длинные. Не то чтобы в рифму, но и не совсем верлибром. Начал вроде давно, а кажется, что только вчера.
«Меня зовут Никита. Мне всё ещё 29, но скоро 30. Пишу не то, чтобы стихи, но и не совсем стишатки. Не то чтобы короткие, но не такие уж и длинные. Не то чтобы в рифму, но и не совсем верлибром. Начал вроде давно, а кажется, что только вчера.
Люблю грозу, но в ноябре.
P.S: Все эти повторы не то, чтобы очень плохие, но и не хорошие».
***
Если я нужен тебе
Ищи меня в клубе
Точнее не в клубе
А в кубе
Только не в красном
А немного другом
С серым цементным потолком и
Маленьким решетчатым окном
За которым четверится небо
А иногда четверится лето
Чаще зима но я не уверен
Вообще-то запас деталей
Для этого пазла
Весьма ограничен
Их меняют
Максимум
Четыре раза в год
Если повезет
(Например в прошлом году
Было явлено только три набора
Хотя некоторые утверждают
Что их было всего два
Но я всё же убедил себя что
На короткое время
Всё-таки заметил третий)
Здесь
Помимо окна
Имеется ещё одна
Полупроницаемая сторона
(Она как мембрана животной
Или растительной клетки
Пропускает избирательно
Через себя фрагменты
Конечно бывают мутации
И другие дефекты
Под воздействием неблагоприятных
Условий внешней среды
И прочих экстремальных моментов
Но всё же это никогда не приводит
К сбою работы целого организма)
За ней раскинула русло река
Металлические берега
О покажи куда
Гуси-лебеди полетели
Я просил у ели
Пусти в свои объятия
И она сказала
Полезай под платье
Увлекала в западню меня бедного
Иголки хвоей в плоть мою врезались
Вишневая кровь засочилась из вен
И заполнила лоно реки
Теперь гуси в ней плавают
Моют перышки
А я стал невесом как зернышко
О ветер северный унеси меня
В страну красивую
В страну прекрасную
Где нет горести
Нет одиночества
Где не нужно помнить
Имя своё и
Отчество.
***
Эй! послушай сюда
Поступай так
Как говорил Каддафи Муаммар
За несколько лет до того момента
Когда оказался растерзанным
В пищевом холодильнике
Торгового центра
Хотя черт его знает
Что там говорил этот Каддафи
Его имя здесь так просто
Для усложнения прочтения текста
Чтобы губы исполнили пресловутый Муаммар
Танец из болливудского фильма
(Ну помните там еще эпизод был с долгой погоней
И Чакраборти Митхун блистал в главной роли)
Этим я как бы намекаю
Все усложнения описанные ранее
Лишь имитация фикция
За которой скрывается вполне банальная ситуация
Когда за фальшивой нагрузкой баржи-контекста
Скрывается заурядность впереди плывущего текста
Хотя возможно всё наоборот и это тоже ложный ход
Так вот
Меня давно смущает этот видеоролик
На мониторах наземного транспорта Москвы
Реклама отсутствия турникетов
Где представитель премодного ныне движения паркурщиков
Эффектно проносится над похорошевшей Москвой
Преодолевая и то и это
Скамейки ограды нового парка Зарядье
Бежит мимо фонтанов новых детский площадок
И прочего прелестного хлама
Он сосредоточен пред ним никнут преграды
И все были бы рады стать немного похожими
На героя видеоряда
Который врывается внутрь автобуса
Преодолеть турникетный барьер
Но его больше нет
Парень пусто озирается по сторонам
А бодрый контролер улыбкой приглашает
Воспользоваться новым валидатором
То есть главная проблема безбилетного проезда
В вызове что бросают нам турникеты
Возможно это отчасти и правда спорить не буду
Но сколько таких в затюканной серой Москве
Готовых во всем видеть вызов
Процент?
Десятая?
Меньше?
Третий звонок
Пора на выход
Кажется меня скоро вырвет
Какие-то числа имена
Сейчас треснут глаза-слюда
И омоет тело земля
***
Слово потрошки
Отсутствует в словаре
Microsoft Word
Да и в моём телефоне
На OS Android
Предлагается
Автозамена на
Порошки
А стишки никого не смущают
Их дети читают
Перед взрослыми
На деревянном стуле
Чтобы потом проползти под столом
Занять среди них своё место
И уже сидя на стуле
Съесть пирог с яйцом и капустой
Из слоёного теста
Или торт-мороженое
Только пусть сначала подтает
Не спеши
Дай подтает
Мне кажется я таю
Но не как торт вверх через строчку
И даже не как глазированный сырочек
В теплых детских ручках
Еще не знающих ничего про
Вегетососудистую дистонию
Или астению
А просто таю
Себя не замечаю
Без стакана крепкого чая
Меня не хватает
Мы шли в атаку
Вверх по течению реки
Нас не спасли
Да и кто мы?
К чему всё это?
А к тому что к потрошкам отношение
Куда уважительнее
Из них суп готовят родители
Их добавляют в фарш категории Б
Колбасу и пельмени
Нет это совсем не к тому что
То что я пишу
Следует относить
К категории Б
(Или я сам состою
Из стишков на 60-80%)
То есть может и следует
Но сейчас не об этом
Здесь было что-то про
Уважение
Рукопожатие и
Обращение на Вы
Короче полная ерунда
Зима
Мне опять не хватает
Тепла
***
Корпускулярно-волновая модель атома
И множественная протяженность в
Большом стекле Дюшана
Заметка оставленная мной в
Мессенджере Телеграм
25-го февраля
О чем она?
Кто этот человек
Набирал ли он текст
На клавиатуре ноутбука
Или быстро
На телефоне
В вагоне
Метро или трамвая
Номер 24
ДК Компрессор – Курский вокзал
Или обратно – неважно
Важно лишь нелепое
Ностальгическое чувство
Посетившее меня
Книксен от 25-го февраля
И то не очень важно
Размышлять что важно и неважно
Неважно и важно
Это всё равно гораздо больше
Того что осталось от февраля 26-го
Оно как 30-е или 29-е
Не в високосный год
Я человек-бегемот
Ем себе подобных
Запихиваю в рот
Записываю в блокнот
Пасусь на белом поле
Скоро Новый Год
Он придет и уничтожит меня
А я потом эту заметку найду
От 7-го ноября
В которой поместилась заметка
От февраля 25-го
И буду глупо радоваться
Этой матрешке
Возможно сделаю стишок-потрошок
Хотя ливер я не люблю
Испытываю отвращение
От словосочетания куриные сердечки
Поправляю плечи
Ничто не вечно
***
Если меня застрелят
То пуля
Пробьет мне голову
Непременно справа
Где-то в области os temporalis
Поэтому главная моя задача
Держать мышцу височную
В тонусе постоянном
Чтобы снаряд отскочил от фасции
Как в каком-нибудь зале батутном
Торгового центра
Где прыгают дети
C оплатой поминутной
Чтобы поминки понадобились
Уже не мне
А отправителю-гаду
Того самого снаряда
Например
В районе тихом
Панельном
Кто-то от скуки
Устав от рутины
Решит пострелять
По прохожим
Гуляющим мимо
Находясь на шести
Квадратных метрах кухни
Своей квартиры
Как вы поняли
Именно я стану
Невольным участником
Этого тира
Или в метро
С утра
А возможно под вечер
Когда толпы народа
И к их движениям
Сложно примерить
Слово беспечно
Кто-то выберет меня
Нет, отнюдь не своей
Заранее намеченной целью
А так, случайной мишенью
От того до боли
Всегда сжимаю я скулы
Пред тем как сгинуть в пасти
Большой синей акулы
Проплывающей от Беляево
В сторону центра
Я под прицелом пистолета
Осторожно
Двери закрываются
Лета
А ещё немного и
Можно было б прыгнуть
В бушующий зеленый
Еле слышный
Прибой
И с головой
Совсем уже иною
Мастерить без устали напевы
Такие разные и вместе с тем простые
И соль, и пена здесь святые
И солнце следом что-то говорит
Close
Катерина Харитонова
«Радостно оказаться здесь (и в Богучарово, и в фестивальном сборнике) второй год подряд. Поездка 2019 оказалась очень вдохновительной – с тех пор я мню себя поэтом. Надеюсь, эта коротенькая подборка вам понравится. Общей темой для текстов стала самоизоляция, хотя что-то написано раньше, а что-то позже известных событий. Но, мне кажется, все они об одном – о чувстве единственности, по тому или иному признаку».
«Радостно оказаться здесь (и в Богучарово, и в фестивальном сборнике) второй год подряд. Поездка 2019 оказалась очень вдохновительной – с тех пор я мню себя поэтом. Надеюсь, эта коротенькая подборка вам понравится. Общей темой для текстов стала самоизоляция, хотя что-то написано раньше, а что-то позже известных событий. Но, мне кажется, все они об одном – о чувстве единственности, по тому или иному признаку».
***
Самоизоляция – привилегия для бессмертных,
остальным же – обняться покрепче
и ждать своей участи,
Лаокооновой вечности.
У кого на что хватит такта,
у кого на что хватит гречки,
природной живучести и любви.
***
Я наблюдаю за птицами
с земли.
Мне кажется, средь них достоин быть не каждый.
Как тот сосед, что буйволом орет жене:
хлебало завали.
И всякую неделю бьет, а то и дважды.
Я наблюдаю за птицами
с земли:
они легки, горды, недостижимы.
На них с пустой надеждой смотрят с лавочки бомжи:
дрозд, на писярик сотку одолжи?
Мы жаждой с пацанами одержимы.
Я наблюдаю за птицами
с земли.
Нам твердь и грязь даны, им – горний мир.
Пойду одна за гаражи.
Черствеющую сдобу выну из кармана.
К моим ногам слетится голубиный клир
за обе птичьи щеки жрать
и крошки, и помет, и пыль.
я наблюдаю за птицами
***
В волосах,
в колбасах,
на небесах
не могли отыскать нас солдаты Моссада,
а мамы тем более.
На задворках горсада мы играли в пинг-понг
над границей дозволенного.
Я бы кожу с себя сняла, знает бог,
прозвучи твое слово одно.
Но в четырнадцать и на ошметках белья
нонаккорды строить раздолье.
Даже дворник досадный не смёл нас метлой,
а уполз метанол пить в подполье,
чтобы больше не видеть эти тела
и оплакать чубушник поломанный.
Кони люди лодыжки живот позвонки:
всё смешалось в доме Обломовых.
По литре пусть поставят мне в четверти три
и отпустят в кущи заблеванные,
где губами к губе,
к голове голова,
в убелённой тени,
на голой земле.
***
Слезки твои липкие
слезки твои сладкие
будем собирать как мед
поплакай
милка моя
поплакай
ладка
Посажу тебе на грудку зайку
глазоньки у зайки красные
коготки у зайки вострые
поболело чтоб
дай поскребет лапкой
мякотку дай погрызет
поплакай
ягодка
поплакай
баская
А серёдыш выколупает
по щекам польются алкие
слезки питкие
мы на стол поставим чарки
и станем божьей патокой
пировать
до чего же любко нам
до чего же сладко нам
аки кандык мед на губах
Объелись лакомки
головки тяжкие под лавку сгинули
веселые пустились в плясанье
кипуче буйные пошли в побоище
добре касаточка
мы дюже пьяненьки
нам предостаточно
не плакай
зернышко
молчи
берёзонька
молчи
приложи ватку
подыши на ранку
обернись ласточкой
в грудке с косточкой
от алычи.
***
Капать, капать и капать
слизью небесною,
меряя пульсы,
снимая сердечные бусы
со старых людей
в предвкушении инфаркта.
Киоска бутон
распускает рольставни
розе подобно.
– Бох мой, как же удобно, –
кряхтит старуха. –
шо вы у нас отхрылись.
Выбор есть: картошечка, моркоука, лух.
Речь ее – геноцид звуков.
Жизнь ее длинная-длинная,
длинная-длинная,
длинная-длинная,
длинная-длинная,
длинная-длинная,
такая длинная,
что и забыла,
с чего начинала,
но все равно
мало.
Лаборатория
звучащей поэзии
Руководитель: Андрей Родионов, поэт, драматург, куратор литературных фестивалей, руководитель поэтической студии Центра Вознесенского.
Набор закрыт. Участниками лаборатории звучащей поэзии стали:
- Дарья Улькина,
- София Третьякова,
- Екатерина Белоусова,
- Мария Богдашевская.
Close
Дарья Улькина
«Работаю в digital. В свободное время участвую в организации поэтических мероприятий. Побеждала в конкурсах с красивыми названиями и печаталась в сборниках с красивыми обложками. Живу там, где умер Мандельштам».
«Работаю в digital. В свободное время участвую в организации поэтических мероприятий. Побеждала в конкурсах с красивыми названиями и печаталась в сборниках с красивыми обложками. Живу там, где умер Мандельштам».
***
ты послушай золотко
мой совет
походи по комнате
в голове
вспомни дом и заросли
заросли
как в кульке тебя в него
занесли
в розовом как вроде как
принято
и кроватки пе
риметр
и архипелаги
на ковре
подрастешь уедешь
за море
там купальник тётень
ки алел
той что на плакате
в туале
те обои желтые
как синяк
«и тебе достанется
от меня»
помнишь как по осени
например
пышно распускается
шифоньер
после зреют яблоки
у него
а весной ни листика
ничего
помнишь все несущие
в трещинах
а в окне соседская
женщина
женщина советская
грустная
ведь окно теперь
русское
новости кровавыми
сгустками
всё вокруг теперь
русское
всё это носи теперь
ты с собой
три и перекатывай
за губой
скоро где-то наверху
протрубят
и уже ни комнаты
ни тебя.
***
есть только двое
дома и вне
контра и про
за окном и в окне
крупы и струпы
спирт и вода
скрепы и трупы
страх и страда
руки и крики
ночь и огни
есть только двое
мы и они
или или
с ними ли с нами
или или
лама савахфани
домини домини
где же ты есть
хомо хомини
вирус
эст.
***
они говорят:
отношения — это работа, деловое партнерство двух трудовых единиц, это значит найти в потоке измученных лиц то, которое меньше других вызывает рвоту, а затем целовать его с понедельника по субботу, иногда посещать с носителем ресторан, а если в сожительстве не хватает драм, в воскресенье можно устроить скромный скандал без нанесения друг другу глубоких ран.
они говорят:
выносите проблемы на обсуждение, бить тарелки и головы — архаично и непродуктивно, мы же не звери, чтоб действовать инстинктивно, и вообще, надо строить мосты, а не ограждения, согласитесь, какое особое наслаждение — сесть за стол и обсудить все, как взрослые люди, собрание постановило: удлинить прелюдию, сократить расходы на содержание пса и рассмотреть вариант триолизма с соседкой людой.
они говорят:
ведите семейный бюджет: десять процентов на накопительный счет, десять процентов на сберегательный счет, тридцать аренда, четыреста за интернет, не забудьте про сына, которого пока еще нет, но обязательно будет, это уже решенный вопрос, сразу второго, пока первый еще не подрос, и через год можно будет топать за третьим, чтоб обеспечить стране населения прирост.
они говорят:
впишите секс в расписание, два раза в неделю будет вполне-вполне, желательно в темноте, предпочтительно в тишине, не забывайте про периодические касания, контролируйте ритм фрикций, держите дыхание, только не думайте о том, кто сейчас под вами (допустимо представлять в процессе соседа ваню), впрочем, если сегодня вас сильно погрызла работа, обойдитесь футболом, кино или теплой ванной.
они говорят:
любить — это терпеть, прощать, допускать, не распускать, не держать, уважать, ездить на новый год к родственникам в поселок, избегать депрессий, ведь все любят веселых, ведь все любят целеустремленных и трудолюбивых, а смутьянов и ведьм испокон поднимали на вилы, а любить — это труд, а любить — это только для зрелых, а любить — это больше про ум и совсем не про тело.
так они любят, родной мой, так они любят.
кто эти люди, родной мой, кто эти люди?
ведь одна моя знакомая Саша из большого города два раза клялась небом и один раз землей своему мужу удивительной красоты брюнету что не изменяла ему ни с каким чуханом из провинции
а вторая моя знакомая Настя бросила в огонь сто тысяч рублей за которые ее купил совершенно безразличный ей мужчина и все это происходило на глазах у того кого она любила больше всего на свете
а третья моя знакомая Аня отреклась от собственного сына и навсегда покрыла свое имя позором ради мужчины с серебряной серьгой в левом ухе и все знают чем это кончилось
а четвертая моя знакомая Оля уничтожила целый город и сожгла и закопала в землю и задушила и зарезала и разорвала на части всех его жителей за то что когда-то они посмели поднять руку на ее мужа
а пятая моя знакомая Надя учила стихи своего мужа наизусть чтобы их не могли отнять у нее как однажды отняли его самого и каждый кто прочтет ее последнее письмо никогда уже не сможет спокойно спать
и все это тянется вертится вторится много веков подряд
и все те которые что-то там говорят
и все те кто не терпит грязи на белых пальто
живущие ради спокойствия и довольства ради
что вы ответите всем моим
Сашам
Настям
Аням
Олям
Надям?
что?
***
об этом никогда не напишут ни в элль ни в гламуре ни в вондерзине ни в лизе
в рубрике главное что должна понять женщина к -дцатому году пребывания в своем теле
так вот лучший совет который могу тебе дать моя девочка
не появляйся на свет
не борозди мне живот и соски багровыми линиями
не растягивай маленький рот в рефлекторной гримасе не пей молока моего плоти не ешь
не наполняй мое чрево и сердце радостью благодатию Умилением
а жизнь мою смыслом
потому что каждая новая нейронная связь в твоём мозге сделает тебя глупей и несчастней
потому что каждая новая фраза в твоём ухе сделает тебя мрачнее и злее
потому что каждая новая рука в твоей руке сделает тебя более одинокой и слабой
потому что каждая новая слеза в твоём глазу сделает взгляд твой чище а вещи чётче и острее и грубее и чернее и бессмысленнее и правдивее
страшнее
потому что ты придёшь в мир без запахов красок и вкуса
потому что ты придёшь в мир без честности уважения доверия
потому что ты придёшь в мир власти и беспрекословного подчинения силе
потому что ты придёшь в мир насилия братоубийства и каннибализма
потому что ты придёшь в мир популяризованной некрофилии и торжествующего танатоса
потому что ты, ты,
любовь
в самой сильной своей концентрации
в самом насыщенном своём растворе
в самой чистой своей квинтэссенции
придёшь в мир без любви
так что будь по ту сторону смерти будь сильнее ее моя девочка
не переходи границу реальности не покидай мир идей не фиксируйся во времени не живи останься
упущенной возможностью
неполученным опытом
недостигнутой целью
звёздной пылью
оргазмом
птичкой на небесном дереве
пока тебя не окликнет по имени кто-то более жестокий и смелый
чем я.
***
в дом врывается заполошный отец-старик,
поднимает меня с кровати полураздетого:
«ты, малой, отыщи самострел, я возьму дробовик.
собирайся скорее — идем на облаву на ЭТОГО».
под бряцанье стволов мы выходим из дома. во двор
из ближайших домов сыпанули соседи горошинами:
у кого-то кухонный нож, у кого-то — топор,
а на небе ни тучи, и погода такая хорошая.
и вот тащат его. по грунтовке, по колее,
за пшеничные волосы в сгустках кровавого крошева,
и бороздка от ЭТОГО тянется по земле,
и ни грязи, ни луж, и погода такая хорошая.
дальше бросили в гущу и с каждого по два харчка
в это сучье отродье, чебурашку, мужиковеда,
петуха, педагога, голубчика, меньшевика,
в общем, в ЭТОГО, в ЭТОГО, в ЭТОГО, в ЭТОГО, в ЭТОГО.
разговоры с такими, как он, неизменно просты —
вырезают, как опухоль, чтоб не пошла метастазами.
он бежал. мы стреляли. и падало ЭТО в кусты,
и уже не вставало. и нечего больше рассказывать.
а когда шли домой, говорил я отцу: «собибор,
бухенвальд, маутхаузен, салем, медвежьегорье,
яма ганина, смирна, камбоджа, дахау, красный бор…».
отвечал он: «дурак ты. ведь это другое, другое.
как мы все пережили тюфячный двадцатый год
под дамокловым вируса, знаменем мефистофеля,
так узнали: охота на ЭТИХ сплочает народ
крепче драки на свадьбе и совместной посадки картофеля.
так что выбрось из головы эти мысли. не надо бы
воскрешать мертвецов, это дело далекое, прошлое.
лучше глянь — на кустах созревают кровавые ягоды.
и погода, погода, погода какая хорошая».
Close
София Третьякова
«24 года. Живёт в Москве. Учится во ВГИКе на сценарном факультете. Многократная победительница поэтических слэмов, участница Всероссийского слэма (2018). Вошла в длинные списки Григорьевской Премии(2019) и премии «Лицей»(2020). Участвовала в фестивале «Зазубрина»(2019) в городе Канск как поэт и перформер».
«24 года. Живёт в Москве. Учится во ВГИКе на сценарном факультете. Многократная победительница поэтических слэмов, участница Всероссийского слэма (2018). Вошла в длинные списки Григорьевской Премии(2019) и премии «Лицей»(2020). Участвовала в фестивале «Зазубрина»(2019) в городе Канск как поэт и перформер».
Мы воздух, густо пахнущий бомжом,
Проглатывая, в лёгких бережём,
Чтобы когда последний вздох отдашь –
Мимозой жёлтой заблевать пейзаж.
Хрустящим огурцом тюльпана
Густую серость грязного тумана
Я закушу. Куплю по акции
Гвоздики семена, стручки акации,
И луковиц цветочных три мешка,
И малых туй зелёных три горшка
И их расставлю, отходя ко сну,
По дому, чтоб переживать весну.
Вот серый голубь смотрит на меня.
Хоть кто-то смотрит на меня.
Но голубь не подарит мне цветов:
Он посмотрел и был таков.
Вот лес облезлый смотрит на меня.
Преувеличила. Ему не до меня.
Он клёнен, березовен и соснов.
Лес тоже не подарит мне цветов.
Я женщина, стою я у плиты.
Я женщина, люблю я бигуди.
Я женщина, должна хотеть цветов.
Я женщина. Мой день — восьмое мммммммммммммммммммммм
Стихает ветер. Он не расплескал всего,
Что нёс на память от снегов.
Пойду теперь встречать весну —
Усну.
***
Так хочется порою что кажется
Что так на самом деле и есть
Так хочется порою что видится
Как так всё будто есть наяву
Что небо надо всем разверзается
Сквозь буднюю рабочую жесть
Какой-то звучный глас удивительный
Глаголет дай тебя обниму
Какого говорит что ты делаешь
Иди он говорит отдохни
Так хочется порою что кажется
Что будто так он всё и сказал
И вот уже все облаки белые
Спустилися с небесной сини
В них все до самых пят погружаются
И спят во пухоте одеял
***
зёрна снов в поле ночи рандомно рассеяны
снился конкурс талантов двойников есенина
в этом сне всё пыталась пробраться на сцену я
но была в эпицентре есениного наводнения
коридор наводнённый есенинами бурлил
репетировал каждый что было сил
есенины дрессировали медведей-балалаечников
гири тягали есенины более подкачанные
вскоре я утомлённая очень уж ими всеми
закричала пустите меня хреновы есенины
я хочу прочитать стихи пропустите на сцену
и взяла заложника есенина-туркмена
расступились есенины и сказал их руководитель
а коллектив айседорино горе проходите
отворились двери в зал в зале том
три сидели есенина за судейским столом
говорят мне читай «Гой ты, Русь моя родная!»
нет я свои стихи вам друзья прочитаю
говорю и слышу как хохот загрохотал
в зале и в коридоре который ведёт в зал
девочка мне говорят ты из дуба какого сложена
кроме есенина больше ничто стихами считать не положено
от хохота всех есенинов сделалось землетрясение
не существует стихов кроме стихов есенина
причитали и хохотали на тысячи хохотов
кроме стихов есенина не существует стихов
ах хорошо что не с четверга на пятницу
а с субботы на воскресение
внезапно и жутко присняются
конкурсы талантов двойников есенина
***
Уж не я ль к тебе подъеду
Привезу тебе обеду
Привезу тебе еду
Но к тебе не подойду
Горстку дикой алычи
На любимый заточи
Дверь открой оставь ключи
Затаись и замолчи
Толи я к тебе
Толи яблоки
Толи явное
Толи ягодки
Толи свежее
Толь морожено
Всё похожее
Эх на что ж оно
Нега томная
Мегатонная
Ах к такому я
Не готовая
Постучалась в дом
Вся душа вверх дном
Трель трезвонная
Домофонная
Снова мил-курьер приносит
Что накоплено в груди
Вся доставка удовольствий
Тут оставь и отойди
Долг любовный нынче красен
Бесконтактным платежом
Все гречаные запасы
Под сердцами бережём
Друг над другом тихо ржём
У дверей глазки
Стекляны глаза
Что доставлено
Не вернуть назад
У людских домов
Рёбра тонкие
Затаилися
Все девчонки в них
Нарядилися
В разных платиях
На продукт такой
Нет гарантии
Эх дверных глазков
Очи чёрные
Эх моя любовь
Заточённая
Положи на землю поцелуй
Подтолкни его ко мне ногой
Да пойди пока посуществуй
Я заместо этого другой
Подготовлю оберну его в фольгу
Разогрею как-то как смогу
Да сквозь пальцы снова улетит
Птица синяя печальный твит
Эх деревьюшки
Клёнокудрые
Эх вы девушки
Други мудрые
Посоветуйте
Подскажите вы
Как живётся вам
Нынче без любви
А подруженька
Отвечала что
Где до этого
Ты видала-то
Твиты падают
Ой стремительно
Я смотрю на них
И действительно
***
Эту супер историю рассказала вчера,
По большому секрету, подруга на after-party.
Ещё раз подтверждается, что любовь не игра,
А серьёзный вопрос.
ВИА Гра
В деревне я много гадала таджикским девушкам.
Одна из них, с именем Диляфруз,
На любовь попросила меня погадать ей.
Диляфруз, Диляфруз,
Кто червонный твой туз,
Диляфруз?
«Махмуд меня приворожил, точно знаю»,
Говорила она мне такие пять слов.
А потом говорит, если я нагадаю
Что у них с Махмудом будет любовь —
Она мне за это заплатит стольник.
Диляфруз посулила такую награду.
Я училась тогда в третьем классе школы,
Так что я была очень рада.
Сто рублей я в руках никогда не держала,
Разве, может быть, две по пейсят.
Ну, сижу, посылаю я в космос сигналы.
Карты чистую правду пусть мне говорят.
Диляфруз Диляфруз
Открываю я шлюз
Диляфруз
В неизведываемом пространстве астрала
Я любовь Диляфруз и Махмуда искала.
Только сколько бы ни прилагалось труда,
Всё равно выходил поворот не туда.
Даже если иначе карты покласть,
Не выходит в раскладе таджикская страсть,
У Махмуда постарше женщина в мыслях.
Эх, не светят мои мне трёхзначные числа…
Диляфруз Диляфруз
Где бесценный твой груз
Диляфруз
Ну и я всё сказала, как карты сказали.
И ушла Диляфруз, чёрной тучи мрачней.
Вместе с ней уплыли в деревенские дали
Сто рублей, те, что были обещаные…
Диляфруз Диляфруз
Погрущу и смирюсь
Диляфруз
Погрущу и смирюсь, ну и что, сто рублей…
Против правды идти я была не согласна.
Только вот зарабатывать деньги умею
До сих пор на уровне третьего класса.
Close
Екатерина Белоусова
«Мне 27 лет, я училась и работаю в сферах, связанных с текстами. Их написанием. Их распространением. Любованием ими и изучением их. Я получила степень кандидата филологических наук, но при этом до сих пор делаю глупые опечатки. Иногда опечатки подсказывают новый шаг, иногда просто раздражают.
Я люблю удивляться, не люблю разражаться и верю, что текст — это не просто знаки в определенном порядке, а место для встречи и поиска. С кем? С чем? Продолжаю искать».
«Мне 27 лет, я училась и работаю в сферах, связанных с текстами. Их написанием. Их распространением. Любованием ими и изучением их. Я получила степень кандидата филологических наук, но при этом до сих пор делаю глупые опечатки. Иногда опечатки подсказывают новый шаг, иногда просто раздражают.
Я люблю удивляться, не люблю разражаться и верю, что текст — это не просто знаки в определенном порядке, а место для встречи и поиска. С кем? С чем? Продолжаю искать».
***
сначала сравниваешь себя с двадцатилетними,
тридцатилетними,
а потом перестаешь,
потому что сравнения уже не
говорят в твою пользу
как о более юном,
а значит более невинном.
время проходит и это не шутка,
а окончательная размотка
отснятой пленки
фильма, который никто не посмотрит
целиком, только обрывки
невнимательный зритель
назовет незаконченным шедевром.
никто из кадра не выйдет поздороваться
через уже произошедшее,
бессмертие не здесь,
здесь жизнь.
когда закончится сеанс,
пыль и свет погаснут одновременно,
я выйду, заберу остатки оболочки в гардеробе:
ноги, руки, живот, глаза,
анекдот
про постиранные носки
вспомню и расскажу,
и кто-то конечно ответит,
что всё вовремя должно
приходить и уходить,
и, более того, так и происходит.
***
однажды я сидела в кафе
и люди за соседними столиками
обсуждали, как сделать меня счастливей.
по двое, по трое и одна компания в шесть человек у окна,
они показывали друг другу презентации со схемами и графиками,
спорили над конспектами и стихами,
одинокие предпочитали практику:
старый йог медитировал над рюмкой водки,
ребёнок-бодхисаттва
размазывал по тарелке остатки каши,
собирая то одно, то другое моё лучшее будущее.
а я все еще не была счастливой,
но внимание льстило.
сейчас я думаю,
возможно, горошек был причиной,
он был влияния неуязвимый
xтонь-агент
***
только туда,
где прежде был,
сказал незнакомец,
купаться он не планировал,
пить минеральную воду,
лежать в гамаке,
принимать на загорелый живот
цветастых бабочек,
не отрываясь
от увлекательной книги,
мечтал этот нестарый буржуа.
разумно, я соглашалась,
довериться опыту,
прекрасное путешествие
следует планировать заранее,
следует представить его в деталях,
следует отправиться туда сразу
и не покидать,
переместив в него тело,
и тело из него не перемещать
никогда.
мы сидели в кафе,
искусственные растения на стенах
создавали подходящие декорации,
чтобы представить как это будет
снова восхитительно,
и хотя я никогда не была в тех краях,
и видела в первый раз этого мужчину,
я почувствовала, что почти возвратилась
в гущу звуков и телесных впечатлений,
перемен в составе отдыхающих
и интерьере гостиницы,
достаточно неожиданных,
чтобы быть ожидаемыми
опытным туристом,
мы замолчали.
я отпила немного чая.
он был слишком горячий, чтобы пить его по-настоящему,
поэтому я пригубила и стала смотреть, как чайный цветок,
это был цветок, собранный из листьев чая,
медленно плавает в воде.
новенький официант объявил десерт,
не скрывая гордости он зажег
на шоколадном бисквите сахарную глазурь.
она запылала,
огонь, сине-белый,
распустился и стух,
мороженое
официант добавил последним,
оно немного подтаяло.
вкус и истинное удовольствие,
неожиданно сказал мужчина,
рождается в сравнении
и поиске контраста.
он начал с мороженого
и приступил к бисквиту.
похожие образцы
развивают тонкое восприятие,
доедая свое блюдо,
он глянул на мой чай,
вы молоды,
с сожалением сказал он,
вас многим можно удивить
***
мечты похожи на доски, скользящие по волнам
никто не любит выгребать, но и я хочу кайфа
жизнь внутри себя ничего не стоит,
перелет туда отнимает 90 процентов ценности,
которая может у меня быть.
экономлю, раздваиваюсь, половину отправляю в путешествие.
иду по лицу косой линией, разочарован в объёме жизни,
спрашиваю:
разве в этой воде может быть соль?
настаиваю, надо устраивать ритуальные похороны,
каждый раз, когда на самом деле исчезаешь.
эту бедную слабую тень никогда не тащить эту бедную слабую тень
эту бедную тень не тащить
никогда за собой
на борт
нищетабогатство
ручная кладь
всегда теряется
при пересадке
один из нас
отдаёт другому
свои внутренние инструменты
и соленый томатный сок
даром
бесплатно
потому что настало время
мы встречаемся через 20 лет
ничего об этом не помня
лица смутно знакомые
мелодия приятная
в голове имя кого-то любимого
мертвого
***
a russian poem
я родилась в москве в 1992 году
не то, чтобы этот факт что-то говорил обо мне
но большую часть жизни я пытаюсь не заметить
историю своей страны.
в детстве мне удавалось хорошо
я почти не видела посмертной маски
действующего президента
которую показывали между мультиками
про тома и джерри
про сообразительных животных
евших друг друга
понарошку.
недавно я узнала
что это был не он.
моя семья: редкий представитель среднего класса
ничего не омрачало моего роста
я пила zippo
стол для журналов на даче
был в наклейках love is
я слышала про исчезнувший вклад
в лопнувшем банке
мы ехали в машине и я почему-то запомнила
банк лопнул
и попыталась представить
не жизнь, а воздушный шарик.
новый год мы встречали на новой даче
и старый президент сказал, что уходит
я плакала, мне было его жаль.
на фотографии первого класса
с бантами и темным загаром
мы ездили в турцию
побывали в париже
мои родители экономили на ресторанах
но покупали мне платья и дорогие куклы
потом я перешла в лицей президентов
думаю, его так назвали, чтобы получить
больше финансирования
мои одноклассники были новыми москвичами
их родители ездили на BMW и Audi
одна девочка лишилась девственности в 14
кто-то употреблял наркотики
но я не могу говорить точно
может, это только слухи
моя мама спит с тренером
боже, зачем придумывать такое ?
моя репетитор по русскому сказала
боже, я же умру при путине
я надеялась, что смогу избежать судьбы своих родителей
добрых и закрытых людей, исправно ходивших на выборы
мы отдыхали в испании и греции
я быстро теряла в весе
моя одноклассница пробовала лимонную диету
миша приходил в школу чуть позже
я приходила самой первой
пробки
у меня вылетели пробки
как из бутылки с детским шампанском
когда он случайно коснулся моего запястья
я до сих пор не знаю
кто положил в мой ящик
открытку с признанием
надеялась, что не он
слова были банальные
мечтала, чтобы он
слова были про любовь.
к сожалению, не он, а его друг Антон
гулял со мной после занятий
в этом доме у меня квартира
хороший мальчик
он сначала поступил в митр
и только потом, как все, в мгимо.
мама, я наделала глупостей,
нет, это не случайный секс,
я действительно больна и нуждаюсь в помощи
только не делайте ничего со мной
не докасайтесь до меня
я села на поезд в новую жизнь
меня укачивал ее ход
я не просыпалась, пока не объявили конечной
пришлось открыть глаза и увидеть
все что мне снилось
происходило на самом деле
пришлось увидеть
сколько нужно платить за комнату
могу ли я позволить себе
быть поэтом или
смотрите, я отучилась в университете
хотя моя дислексия может оставить другое мнение
у нас по-прежнему этот президент
у меня не умирали друзья
за редким исключением — друзья друзей
глупо винить в этом что-то, кроме времени
времени, которое всегда кого-нибудь жрет
я отучилась в университете и что-то поняла про русский путь
главная его идея
ты это не ты
ты это не ты
ты это не ты
в этом кроется бездна смысла
и море ужаса
для меня ненормально быть собой
быть путиным
быть человеком в маске
без маски себя не узнающим
ну здравствуй.
я все твои враги
I am a russian poem
ya toje shto i ty
Close
Мария Богдашевская
«Последние 5 лет живу в Москве, до этого 16 лет — в Украине. Заканчиваю обучение на факультете компьютерных наук НИУ ВШЭ. Ищу своё место в поэзии, являюсь постоянным участником поэтических слэмов, фестивалей, спектаклей. В детстве поставила себе цель стать писателем или поэтом, книгу которого издадут(да так удачно, чтобы ещё и денег много получить) до 20 лет. Так как мне уже 22, временные сроки официально сдвигаю до 25 лет, а ещё начинаю стараться усерднее».
«Последние 5 лет живу в Москве, до этого 16 лет — в Украине. Заканчиваю обучение на факультете компьютерных наук НИУ ВШЭ. Ищу своё место в поэзии, являюсь постоянным участником поэтических слэмов, фестивалей, спектаклей. В детстве поставила себе цель стать писателем или поэтом, книгу которого издадут(да так удачно, чтобы ещё и денег много получить) до 20 лет. Так как мне уже 22, временные сроки официально сдвигаю до 25 лет, а ещё начинаю стараться усерднее».
Бургер Кинг
В Бургер Кинге в Новопеределкино
Разглядываю девушку, которая работает на раздаче заказов,
Пока жду своего заказа.
Она мечется между готовыми бургерами
И посетителями, ждущими их
В дурацкой форменной футболке с надписью «всем кревет»
И темных брюках.
Она удивительно прекрасна.
Её тонкие азиатские черты лица
Могли бы мелькать по телевизору
Где-нибудь в настоящей далёкой Азии.
Она могла бы играть очаровательную школьницу
Или наследницу корпорации в азиатских сериалах.
Эти сериалы смотрели бы даже здесь, в Новопеределкино,
Москвичи бы читали субтитры и восторгались её глазами,
Её тонкими чертами лица,
Её стильной одеждой.
Ей бы никогда не пришлось носить футболку
С этой дурацкой надписью.
А если бы она и надела такое,
То только по доброй воле,
В рамках проявления постиронии,
И футболки с надписью «привет кревет»
Стали бы хитом на АлиЭкспрессе и в корейских шоурумах.
Ей просто не повезло.
Не сложилось.
Мне хочется сказать ей об этом,
Или хотя бы сделать комплимент,
Но вместо этого говорю:
Дайте скорее заказ В019,
Я тороплюсь.
Коронавирус
Покупаю на курской манго, авокадо и папайю.
Их продают там у метро какие-то женщины каждый день
Дешёво.
Я часто покупаю манго и авокадо,
А папайю беру впервые.
Никогда не пробовала папайю за 21 год жизни в целом,
За пять лет жизни в России.
Еду домой на метро с пакетами экзотических фруктов.
Смотрю новости на телевизоре в вагоне:
Показывают что-то о поправках в конституцию,
О новом китайском вирусе
И угрозе пандемии.
И я думаю, вот он конец света, которого я всегда боялась.
Почему это всё случается со мной и миром сейчас:
Очередное обсуждение действий Путина и пандемия.
И я думаю, что вот он, Конец Света,
А я никогда не пробовала папайю,
Как удачно, что я её сегодня купила.
Смерть
1.
В деревне смерть живёт рядом с человеком.
Смерть живёт в цыплятах бройлеров,
Которых забьют через два месяца,
Иначе они умрут сами.
Смерть смотрит глазами уток,
Перебегающих дорогу,
Восемь пар глаз у смерти,
Заглядывающих в мои глаза
Через тонированные стекла автомобиля.
Следом овцы перебегают дорогу,
И вот уже
Не только смотрит смерть, но
И протяжно блеет.
Но всего страшнее,
Когда смерть улыбается лицом соседских бабушек,
Спрашивает у тебя как дела
Их голосом,
Голосом бабушек, которым,
наверное,
Не суждено пережить следующую зиму.
2.
Мне было восемь, я очень любила деревья.
Любила обнимать стволы,
Трогать кору,
Закидывать голову и вглядываться в переплетения веток.
Когда мне было восемь, я не любила людей.
Однажды мы пришли с родителями
На заросший молодой порослью участок.
Отец рубил годовалый метровый клён.
Мать пилила ножовкой проросток поменьше.
Я пыталась не расплакаться.
«Выживем либо мы, либо они», —
Сказал отец мне.
«Выживают либо люди, либо деревья».
И тогда я подумала, зачем так предательски рубить деревья,
которые уже победили.
Деревья, которые,
В отличии от людей,
уже выжили и захватили
Этот участок. Участок кладбища,
Где были могилы моих предков.
3.
Когда-то давно страшно было видеть
Даже слово «Смерть».
Сейчас пишу: смерть,
Смерть, смерть,
Умерли, умирают, умрут;
Когда взрослеешь всегда так:
Страшна гипотетическая возможность жить вечно,
Не страшно знать, что когда-нибудь предстоит
Умереть.
Воспитание
Недавно у меня появилась идея
Завести ребенка и отправить его в глубинку лет на семь,
Снабдив учебниками типа
«Квантовая теория для грудничков»
«Дифференциальные уравнения для дошкольников»
«Атеизм для детей младше семи»
Если такие существуют, конечно.
В такую русскую глубинку,
Куда не проведены интернет и телевидение,
Где нет мобильной связи
И сетевых супермаркетов типа
Магнолии, Спара и Дикси.
Пусть она или он работает там в огороде,
Копает колодец,
Копает картошку,
Кушает редьку,
Парится в бане,
Ходит в вышитой косынке,
Прыгает через костер в день Ивана Купалы,
Читает книжки.
А через семь лет я приеду,
Он или она скажет мне:
Здравствуйте, матушка!
Мне удалось осознать устройство вселенной,
Разработать дополнение к теории струн,
Которое я посвящаю Вам.
И я заберу её или его в Москву
И покажу блага цивилизации,
Но он или она не впечатлится
Потому что уже осознает СУТЬ.
Мне просто страшно,
Что мой ребёнок будет смотреть телеканал Карусель
И якобы детские ролики на Ютубе,
Некоторые из которых на самом деле предназначены для педофилов,
Капризничать в магазине,
Требуя купить Киндер-сюрприз
Или молочный ломтик
Или что-нибудь ещё
И не научится читать аж до первого класса.
Тогда у меня самой поедет крыша,
Я сама разучусь считать, читать и писать.
Мне говорят, что достаточно
нормально воспитывать ребенка,
Но что такое это нормально?
Вот моя мама читала книжки Спока —
Самые модные книжки о воспитании в конце девяностых
И теперь говорит, что из-за этого у меня все проблемы,
Из-за Спока я такая неуправляемая.
Наверное, мне рано думать о таком:
Мне всего 21
И впереди куча планов.
Я просто насмотрелась телеканала Карусель,
Детских роликов на Ютубе
И мне очень страшно.
По полям, по полям синий трактор едет к нам,
У него в прицепе кто-то песенку поет.
А ну, малыш, давай, попробуй отгадай,
Кто же, кто же, кто же, кто же песенку поет:
Му мумумум мумумумумууу мумумумумумуму
Правильно, это корова!
В Склифе
В августе по несчастливой неслучайности
Я познакомилась с очень счастливым человеком,
Женщиной лет сорока.
Мы лежали рядом в реанимации
Из нас торчали всякие трубки
Нам обеим только-только отвязали от кроватей руки —
Подобная обстановка очевидно сближает
И вот она начала рассказывать мне о себе.
За лето она уже третий раз оказалась в больнице:
Два раза лежала в наркологичке по месяцу,
А потом вышла и решила напиться долгожданной водки.
Хряпнула бутылку, как вдруг закололо сердечко.
Тут и произошел сюжетный поворот:
Она вместо валокордина нашатыря в стакан налила
И обожгла себе пищевод.
«В жизни у меня конечно все было:
Брильянты, машины, квартира,
Но мне это все не нужно.
Я хочу просто бухать.
Я выйду отсюда, я найду денег
И куплю себе водки.
Надо же было так нашатырь перепутать
И теперь вот тут в Склифе лежать»
Она рассказывала эту историю
Ещё много раз потом, в стационаре
И всякий раз другим пациентам
Включая и самоубийц-домохозяек,
И мужчину с передозом героином
Становилось не по себе.
И вам бы стало не по себе,
Если бы вы взглянули в это
Одухотворённое, но покрытое язвами,
Заплывшее, но такое счастливое лицо
Того редкого человека, который понял,
Что именно делает его счастливым.
Человека, который бухает просто потому
Что любит бухать.
Участники будут отбираться ведущими лаборатории. Заявки принимаются только в электронном виде не позднее 21 июня (23:00 по московскому времени). Заявки не рецензируются. Победители конкурса будут объявлены на сайте Тульского историко-архитектурного музея и в социальных сетях проекта «Хомяков home».
Заявители самостоятельно несут ответственность за авторство присылаемых произведений.
График проведения конкурса:
15 июня – объявление участников лаборатории поэзии (Алёша Прокопьев).
21 июня, 23:00 — окончание приёма заявок в лабораторию критики (Евгения Вежлян) и лабораторию звучащей поэзии (Андрей Родионов)
30 июня — объявление участников лаборатории критики и лаборатории звучащей поэзии.
4-5 сентября – проведение лаборатории и фестиваля.
Проезд из Москвы и соседних областей (Московская, Белгородская, Тульская, Рязанская, Орловская, Калужская, Липецкая) и проживание участников оплачивается организаторами лаборатории.
Дополнительные вопросы об организации конкурса, лабораторий и фестиваля вы можете задать по адресу konkurs@tiam-tula.ru. Координатор конкурса – Ксения Филимонова.