Дарья очень любит сочинять сказки и рисовать всяких фантастических существ. Вместе с ней создадим водяное чудище и отправим его жить на дно морское под толщу вод… Нет, топить рисунки в тазике с водой не будем. А как мы это сделаем — узнаете на занятии.

Дарья Герасимова занимается иллюстрацией детских книг с 17 лет. Пишет стихи и сочиняет сказки. За сборник детских стихов «Крокодиловая роща» получила премию «Алые паруса», а книга «Азбука. Игра в слова», стала лауреатом Всероссийского конкурса книжной иллюстрации «Образ книги» в номинации «Авторская книга». Сотрудничает с издательствами «Эксмо», «Настя и Никита», «Лабиринт-пресс» «Миф». Работала с детскими журналами «Мурзилка», «Колобок и Два Жирафа», «Кукумбер», «Чебурашка» и другими. Окончила Московский Государственный Университет Печати. Кандидат искусствоведения.

Государственный музей истории российской литературы имени В.И. Даля (Москва) приглашает детей от 6 лет в литературную мастерскую, чтобы вместе читать, сочинять стихи, придумывать интересные рифмы и забавные слова.

Во время занятия с детьми на примере нескольких произведений Г. Сапгира, В. Маяковского и Саши Чёрного состоится разговор о том, чем стихотворение (поэзия) отличается от прозы, что такое рифма и ритм, как измерить размер стихотворения, что такое белый стих и бесконечное стихотворение. Участники занятия попробуют вместе сочинить несколько разных по форме стихов и поиграют в различные игры со словами. Также ребята не только сами подберут и поменяют рифмы к некоторым детским стихотворениям Г. Сапгира, В. Маяковского и Саши Чёрного, но и придумают собственные картинки к стихам поэтов.

Проведут занятие Наталья Леонова, заведующая экскурсионным сектором «Дом И.С. Остроухова в Трубниках», Юлия Горбова, научный сотрудник отдела «Дом И.С. Остроухова в Трубниках».

Строительство нации, как утверждают историки и теоретики, предполагает два ключевых элемента – историю и язык: выстраивание национального исторического нарратива, связного рассказа о прошлом, который объясняет настоящее и определяет будущее, дает ответ на вопрос, кто собственно эти самые «мы»; и язык – единый литературный, который позволяет взаимодействовать и понимать друг друга разным слоям и сферам, составляющим национальное «мы».

Парадоксально, но славянофилы так и не предложили целостной концепции русской истории.  Точнее, их концептуальные схемы остались в большинстве своем очень далеки от историографической практики, повлияв на последнюю лишь через введение ряда мотивов и образов, значительная часть из которых к тому же не была монополией славянофильского круга.

И тем не менее, если сами славянофилы не выстроили своей последовательной, проработанной версии русского национального исторического нарратива – они выстроили в высшей степени интересную концептуальную схему и существенно повлияли как на ход осмысления русского прошлого исторической наукой, так и распространенные в публике представления о нем.

О понимании славянофилами истории, и русской истории в частности, пойдет речь на предстоящей лекции.

XIX век явился эпохой не столько «наций» – они в это время только возникали, для них складывались предпосылки и условия – сколько «национализмов», как раз тех концептуальных рамок и систем образов, которые в дальнейшем окажутся тиражируемы, воплощаемы и т.д., то есть станут инструментами создания наций.

Славянофилы являются одним из движений эпохи романтического национализма, наряду с аналогичными немецкими, польскими, чешскими и множеством других. О том, как славянофилы понимали «нацию» и «национальное», как был устроен их национальный проект, с какими другими русскими и не-русскими национальными проектами он конкурировал, как был вписан в свое время и отчего оказался анахронизмом в другую эпоху, и пойдет рассказ на очередной лекции из цикла об истории русского славянофильства.

Современная поэзия настолько разнообразна, что непрофессиональному читателю сложно не только удержать в поле зрения все ее разновидности, но и порой отличить поэзию от прозы. Разнообразие имен, способов высказывания и жанров позволяет предположить, что поэзия в наши дни явление яркое, чем проза. Так ли это?

Три года подряд ТИАМ организует поэтические лаборатории, участниками которых стали уже 50 молодых поэтов и 8 мастеров. И каждый в лабораториях не только пишут и читают стихи, но обсуждают и даже отчаянно спорят о том, что такое поэзия сейчас. Лекция Данилы Давыдова — поэта, прозаика, литературного критика и кандидата филологических наук посвящена такому размышлению.

Значение эстетических сюжетов можно объяснить, по крайней мере, двояко. Во-первых (и этого хватило бы самого по себе), многие из славянофилов сами были поэты и литературные критики. Для того времени – 1830-50-х годов – это скорее «норма», но в славянофильском кругу легче назвать тех, кто вообще не причастен к художеству, чем перечислять тех, кто так или иначе внес свой вклад в мир прекрасного.

Во-вторых, славянофильство и как философское направление, и как националистическое направление, предполагало собственную эстетическую программу, попытку выстроить свой канон, долженствовавший если не представлять, то служить приближением к идеалу искомого национального искусства.

О том, как была устроена художественная практика славянофилов, и как она сочеталась (или, намного чаще, не сочеталась) с их собственными теоретическими представлениями, и пойдет  разговор на предстоящей лекции.

С 1979 по 1987 г. в городе Ейске Анна Ры Никонова-Таршис и Сергей Сигей выпускали журнал «ТРАНСПОНАНС». Этот самиздатский журнал, выходивший тиражом в 5 экземпляров был, пожалуй, единственным на территории СССР органом, целиком и полностью посвященным теории и практике литературного и художественного авангарда и ориентированным на самые радикальные поиски связи буквы, звука, изображения, плоскости, глубины… С № 3 в журнале постоянным автором стал Б. Констриктор; с № 5 — А. Ник. Эти четыре поэта и художника и составили основу журнала, став таким образом трансфуристами, транс-поэтами. От обычного машинописного издания эпохи самиздата журнал эволюционировал к роскошным рукодельным произведениям, в которых выделялись, культивировались и смешивались разные техники: рисунок, трафарет, аппликация, коллаж, реди-мейд и т. д.
Наряду с собственными произведениями и произведениями единомышленников из Свердловска, Ленинграда, Москвы, Праги, составители журнала публиковали наследие В. Гнедова, А. Крученых, А. Туфанова, К. Малевича, Д. Хармса, Ю. Марра и т.д., в чем оказывали помощь Т. Никольская, Вл. Эрль; благодаря налаженным связям стало возможным участие И. Бахтерева, Н. Харджиева — на правах авторов, второй выступал и как публикатор. В разные этапы существования журнала (всего вышло 36 номеров) в нем принимали участие такие представители советского андеграунда, как К. Унксова, Б. Кудряков, Д. Пригов, Л. Рубинштейн, К. Звездочетов, А. Монастырский и мн. др. На страницах журнала печатались и переводы из Ф.-Т. Маринетти, М. Дюшана, Т. Тцара, Ж. Арпа, А. Бретона, избранные тексты из антологии «Поэзия неведомых слов».
В предлагаемой лекции будет осуществлена попытка представить основных четырех авторов журнала в ряде их творческих проявлений. Лекцию прочтет Петр Казарновский (Петербург).

15 декабря в 17:00 приглашаем на онлайн-лекцию Ольги Седаковой «Великие поэты ХХ века». Предметным полем разговора станут тексты из её книги «Четыре поэта», в которую вошли избранные переводы произведений Райнера Марии Рильке, Поля Клоделя, Томаса Стернза Элиота и Пауля Целана.

Из авторского комментария: «Я не думаю, что четыре поэта, собранные здесь под одной обложкой, были бы рады такому соседству. Поль Клодель в своих дневниках высказался по поводу Рильке и Элиота прямо и уничижительно. Суждения Рильке и Элиота о Клоделе нам неизвестны; можно предположить, что он их не слишком интересовал. Между ними тремя и Паулем Целаном лежит роковая граница: то, что пишет Целан, – это уже «поэзия после Аушвица».
Вообще говоря, большой поэт не хочет никакого соседства – просто потому, что он уверен, что предлагает единственное решение, тот единственный

Образ мира, в слове явленный,

по-своему исчерпывающий, который не нуждается ни в каких иных. Без этой рабочей иллюзии большая поэзия не возникает.

Я здесь стою и не могу иначе.

Каждый из наших четырех поэтов, несомненно, «не может иначе». Если что и связывает их, так это то, что каждый из них – большой поэт: большой поэт ХХ века. «Большой» – не эмоциональный и не оценочный эпитет. Речь идет о поэте, который что-то сделал со всей поэзией. У меньших поэтов, poetae minores, можно найти удивительные сокровища. Но писать после Данте, после Рильке, писать после Элиота – так можно думать об очень немногих».

 

Ольга Седакова — поэт, прозаик, переводчик, филолог и этнограф. Кандидат филологических наук (1983), почётный доктор богословия Европейского гуманитарного университета (Минск, 2003),преподаватель кафедры теории и истории мировой культуры философского факультета МГУ, старший научный сотрудник Института мировой культуры МГУ.

Лекция входит в программу фестиваля «Хомяков home. Слова и образы», который проводится с октября по декабрь 2021 года в формате онлайн- и офлайн-событий.

«Славянофилы» – имя, полученное сообществом, сложившимся вокруг Хомякова, Киреевских, Аксаковых и Самариных, почти случайно. И уж точно никак не выражающее существенного содержания их мысли.

Но тем не менее вопросы славянской общности занимали важное место в кругу славянофильской мысли и действий и приобретали с течением времени все большее значение. О славянских связях, понимании истории славянства и (внешне)политических устремлениях славянофилов, в особенности их роли в «славянском вопросе» в 1860-70-х годах, поговорим на предстоящей лекции.

История славянофильства – прежде всего история славянофильского круга: небольшой группы людей, связанных не только, а зачастую и не столько «идеями», сколько дружбой, семейными и соседскими связями. И во многом – это история общности мироощущения и способов жить, история семей, домашних укладов. Поэтому, например, историю славянофильства никак не представить более или менее точно, если забыть о женах, матерях, сестрах – они менее заметны публично, но это вопрос «видимости», а не значения. Славянофилы – во многом люди «бытовые», в глазах многих критиков – даже слишком вросшие в него, лишенные тревоги, «сытые». Они живут не на особицу – и многое в их мысли идет в первую очередь от описания и осмысления себя, своего устройства жизни и того идеала, который не отрицание действительности, а ее преображение.