А.С. Панин
Сохранять свою веру в России всегда было не просто, поскольку судьба граждан живых, равно как и мертвых, здесь всецело зависит от воли государства. Старообрядцы («древлеправославные» или «староверы») в Туле по документам известны с XVIII века и соответственно известно старообрядческое кладбище, по соседству с которым в 1772 году располагается православное Всехсвятское. В это время отношение к религии определялось законодательными нормами, утверждавшими, что «первенствующая и господствующая в Российской Империи вера есть Христианская Православная Кафолическая Восточного Исповедания». Уже к середине XIX века расширяющееся «христианское православное» кладбище поглощает территорию старообрядцев, вероятно именно после этого у последних появляются кладбища в других частях Тулы. Среди восьми тульских городских погостов в начале 80-х годов позапрошлого века существует и одно «раскольническое». Однако и на новом месте старообрядцам приходилось испытывать всевозможные стеснения. Обращаясь в Тульскую городскую управу в начале 1885 года, староста Старообрядческого общества приемлющего священство говорит о том, что расширение кладбища для старообрядцев этого общества является насущной необходимостью.
По его словам их кладбище «существующее с давних времён» настолько «по своей тесноте пришло в беспорядок», что «нет возможности таковой исправить сверх всякого желания нашего». В 1900 г. раскольников (или точнее «расколосектантов» по принятой тогда терминологии Церкви) в Тульской губернии было 4 122 человека. До 1905 года старообрядцы («раскольники») числились наряду с прочими сектантами, оставаясь, однако наиболее многочисленной их частью. В самом губернском городе Туле «раскольников», как обозначали старообрядцев даже и в начале ХХ века, проживало сравнительно немного: на 1914 год таковых числилось 574 мужчины и 439 женщины.
При этом следует учитывать, что старообрядцы были разобщены на толки и согласия. Помощник исполняющего обязанности епархиального миссионера, священник единоверческой церкви, Дометий Холопов, в своё время отмечал беспоповский («безпоповицкий»), беглопоповский («беглопоповицкий») и австрийский раскол как наиболее распространённые общины старообрядцев в Тульской епархии.
Большая часть тульских «беспоповцев»проживало в Чулковской слободе.Так называемый австрийский раскол (белокриницкий раскол; поповцы, приемлющие австрийскую иерархию), появился в 1847 году в пределах Австрийской империи (с. Белая Криница). В это время здесь возникает митрополия, назначавшая священников во все согласные на это общины старообрядцев. Старообрядческий епископ для России был поставлен в 1853 году.Часть старообрядцевтак и не приняла установленную в Белой Кринице новую иерархию священства сохраняя свою обособленность. В Туле таких старообрядцев в середине XIX века возглавлял Павел Смирнов. Вероятно, именно за этой общиной сохранялось название «беглопоповцев», поскольку старообрядцы, нуждавшиеся в священстве, вынуждено принимали переходящих из «никонианской» Православной церкви «беглых попов».
Обращавшийся в Тульскую городскую управу «тульский купеческий сын» Иван Иванович Щукин был старостой старообрядцев приемлющих священство, или иначе «поповцев», скорее всего, именно «австрийского согласия».
Таким образом, кладбище старообрядческой общины «поповского раскола», по всей видимости, существовало не с таких уж давних времён, если не считать таковыми 50-е годы XIX века. Хотя кладбище действительно могло быть и более раннего времени, как, например, Рогожское кладбище Москвы, возникшее ещё в 1771 году. С 1853 года это московское кладбище становится центром духовной жизни «поповцев», однако здесь и ранее совершали богослужения «дозволенные беглые попы».
Так или иначе, тульское кладбище уже к 80-м годам XIX века было настолько переполнено, что «негоже стало погребать умерших». Возможно «ненадлежащий вид» кладбища создавал трудности и для богослужений, поскольку последние совершались старообрядцами, как правило, именно на погостах.
Само упомянутое кладбище тульских «поповцев» располагалось на выгонных землях за городом, неподалёку от керосиновых складов бр. Нобель и вокзала Московско-Курской железной дороги. Купеческий сын Щукин просил «прирезать» ко кладбищу участок земли «мерою в ширину 15 и длину 40 саженей» и разрешить «ведущую с Георгиевской улицы к кладбищу дорогу сделать в 3 сажени ширины и обрыть её канавками». Прошение рассматривалось на заседании Тульской Городской думы в апреле 1885 года, в ходе которого было принято определение: «разрешить Городской Управе сделать распоряжение о прирезке к существующему кладбищу просимого… участка земли».
Однако уже летом выяснилось, что энергия старообрядческого общества простиралась дальше установленных Думой пределов. Как стало «достоверно известно» купеческий сын Щукин распорядился «прирезать к кладбищу земли в количестве гораздо большем, нежели просили и разрешено», при этом «с двух сторон кладбища». Трудно сказать, кто больше был недоволен наступающим погостом раскольников – братья Нобель или железнодорожники, но Городская Управа настоятельно просила энергичных старообрядцев «излишне захваченную землю» привести «в такой вид, в котором она была до сего времени, заровняв вырытые канавки».
Теперь уже нельзя сказать, насколько возможно было привести кладбищенскую землю в прежний вид, в особенности, если в этой земле за несколько месяцев выяснения отношений успели обосноваться несколько сторонников старой веры. Так или иначе, в октябре 1885 года купеческий сын Щукин «покорнейше просит» Тульскую Городскую управу принять свершившийся факт как должное. В новом прошении в его лице всё старообрядческое общество приемлющее священство «имеет честь покорнейше просить» отвести к «нашему кладбищу» «с западной стороны ещё до 15 саженей ширины вдоль всего кладбища длины». Дальнейшие перипетии кладбища старообрядческого общества приемлющего священства документы Тульской городской управы не сохранили.
Тем не менее,уже благодаря тому, что доступно исследователю можно сделать несколько выводов относительно местоположения одного из старообрядческих кладбищ Тулы и его внешнего вида. Как уже было сказано, первоначально это кладбище располагалось за городом и к нему вела отдельная дорога, продолжавшая улицу Георгиевскую. Кладбище было окружено рвом и валом («канавками»), судя по плану Тулы 1891 года, здесь же располагалось некое здание, по всей видимости, молельня, заменявшая старообрядцам храм. Исходя из переписки и плана Тулы, кладбище имело вид квадрата со сторонами (на начало 1885) года в сорок саженей (то есть примерно в 80 метров).
Внешний вид тульского кладбища старообрядческого общества приемлющего священство мог напоминать описание Мельникова-Печёрского: «Кладбища среди строений были и старые, запущенные, заросшие бурьяном, и новые, с покрытыми свежим дёрном холмиками и с деревянными, почерневшими от дождей и снежных сугробов, столбиками, к которым прибиты медные кресты. Изредка попадались на тех кладбищах деревянные го′лубцы, ещё реже надгробные камни».
Однако вероятнее «надгробных камней» здесь было несколько больше чем в лесах Заволжья, так на сравнительно недалёком от Тулы московском Рогожском кладбище многие надгробия и памятники были сооружены из камня,причём часто известными архитекторами и скульпторами (включая знаменитого Фёдора Шехтеля, позднее реализовавшего свои способности и в проекте надгробия для В.И. Ленина).Вот как описывает Рогожское кладбище в начале ХХ века Алексей Саладин: «Почти все памятники сводятся к трём основным типам: гробницам, крестам на постаментах и более простым крестам – голубцам. Попадаются ещё высокие четырёхгранные кирпичные столбы, относящиеся к концу XVIII века, т. е. к первым десятилетиям существования кладбища…». Вероятно «кирпичные столбы» здесь заменяли исконные «деревянные столбики».
Под «гробницами» наиболее вероятно имелись в виду памятники типа «саркофаг». Подобные памятники широко распространяются на всех кладбищах провинциальной России в конце XIX начале XX веков. Одно из исторических кладбищ за пределами Тулы находится в селе Берники (Ленинский район) и является старообрядческим. Как и тульские это кладбище появляется примерно в середине XIX века.Здесь до сих пор можно увидеть надгробия прошлого времени, среди них немало саркофагов. По сути, саркофаги, как и более традиционные «срубцы» имитировали гроб, являясь «гробницами по идее и по форме».Как в точности выглядели тульские старообрядческие кладбища теперь уже сказать невозможно.
После октябрьской революции 1917 года кладбища в России потеряли значение конфессиональных и на некогда православном Всесвятском теперь погребали вне зависимости от того во что верил покойный до своей кончины. Однако тульским старообрядческим погостам повезло ещё меньше и сначала на них просто перестали погребать, а позже их и вовсе перестали считать кладбищами. В 1922 году улица Георгиевская была переименована в улицу Братьев Жабровых и на плане Тулы начала 1930-х годов видно, что это улица упирается в пустырь. Спор о том, каким быть кладбищу тульского старообрядческого общества приемлющего священствоокончательно и бесповоротно был прекращен в советское время. Сегодня на месте этого кладбища городской двор, всё ещё сохраняющий конфигурацию прежнего погоста. Во что верят обитатели стоящих здесь домов неизвестно.
Примечания: По материалам Государственного архива Тульской области (ГА ТО. Ф.174. Оп. 1, т.5. Д.8615).